"Право каждой народности на самобытную культуру определяется и доказывается не теориями, а её собственной волей к национальному бытию" (Владимир Жаботинский).
Фото: Мири ЦахиСлово "кисуфим" переводится с иврита на русский как "страстное желание". Иврит - зашифрованный язык. Одно из еврейских страстных желаний - зашифровывать, а затем с упоением расшифровывать, находя занимательные связи во всевозможных потаённых уголках человеческой мысли.
Если рассматривать по буквам слово "кисуфим", то окажется, что каждая буква вмещает в себя слово: К - кенес (форум), И - Иерусалимский, С - софрим (писатели), У - умэшорэрим (и поэты), Им - иудим (еврейские). На правильном русском получаем: Иерусалимский Форум еврейских писателей и поэтов.
Иерусалим довольно быстро урбанизируется, умудряясь при этом сохранять свою исконную традиционность. Город выстроил два месяца назад новую крепость под названием Бэйт Ави Хай, или Дом живого отца (если точнее - Дом моего живого отца). Дом огорчил посетителей своей внешней строгой неприступностью, но и неожиданно согрел уютом внутренних помещений.
28 нисана (16 апреля) 2007 года еврейские писатели собрались в нём неслучайно. Этот день болит уже 62 года. Это день памяти о Катастрофе.
Иерусалим - город-собиратель. Организаторы Форума два года собирали еврейских писателей со всего мира. Вот что говорит поэтесса и главный организатор Форума Хава Пинхас-Коэн: "У еврейского народа существует страстное желание переплетать язык с местом жительства. Такое явление, как Израиль и иврит, дают эту возможность".
Форум попытался поставить вопрос как тему для размышления: сколько же можно скитаться между языками и культурами?
Будет ли ответ на этот вопрос?
Хотелось бы осесть в своей стране, наполниться швейцарской уверенностью. Хотелось бы спокойно ворошить глыбы Танаха, переплетая их с ценностями мировой культуры. Но это страстное желание - кисуф - к спокойному творчеству в своем родном доме, который никто никогда не отберёт, наверное, всего лишь утопия. С каждым днём усиливается враждебность двоюродного брата, еврей снова готовит посох Вечного Скитания, возвращаясь к судьбе Вечного Жида.
Перечитывая из года в год, в одну и ту же ночь 14 нисана, пасхальное сказание (Агаду), как бы снова смотришь в пистолетное дуло, опять чувствуешь себя "белой овечкой" для заклания и в который раз мысленно укладываешь пожитки в дорожную торбу.
Умный мальчик, один из четырех сыновей Агады, хочет понять и пытливо спрашивает: почему наших предков сначала любили в Египте, а потом начали притеснять и мучить, да ещё и не выпускать? Похожая ситуация не произошла ли в прошлом веке: евреи-революционеры, еврейские врачи (преданные пастухи), а затем сталинские списки, отказники (ухищрения избавиться от преданного пастуха).
Отец отвечает умному мальчику за пасхальным столом, объясняет ему и просит навсегда запомнить две фразы, записанные в Торе:
1-я: "Ибо мерзость для египтян всякий пастух" - и в ней зашифрован ответ на вопрос о еврейском изгнании;
2-я: "Давайте ухитримся против него (еврея), чтобы он не умножился" - слова нового фараона, и в них зашифрован ответ на вопрос о еврейском "заклании".
И так, из столетия в столетие, презираемые и уничтожаемые, с небольшими передышками - мы перебрались в XXI век. Компенсацией за 6 миллионов, за cталинские репрессии стало возращённое право вернуться в XX веке на обещанную Богом землю.
Камень за камнем, с оружием в руках, евреи построили Израиль, адаптировали язык Торы в язык повседневный. Пишут на нём, причем, пишут хорошо, сохранили и идиш, и ладино. С иврита переводят на многие языки. 40 лет назад писатель Шай Агнон получил Нобелевскую премию. Вроде бы хорошо плывём.
Интересно заметить, что живы, притягательны, глубоки еврейские писатели, пишущие не на еврейских языках. Например, на русском. Причем они уникальны тем, что живут в парадоксе. Можно сказать, что живут они по-геройски, так как вопрос на выживание и поныне актуален. А почему? Мы же вроде хорошо плывём?
На форуме тема "Что же такое еврейский писатель?" оказалась самой интересной. Её сделала таковой писательница, пишущая на русском языке, израильтянка с 1976 года, Мая Каганская. Она поразила всех своим глубоким незашоренным пониманием ситуации:
"С появлением Израиля проснулась надежда, что вот-вот появится грандиозная литература и философия на иврите, ведь народ через тысячелетнее изгнание пронес Тору; кроме того, этот мизерный по количеству народ умеет порождать гениев, количеством и качеством поражающих историю. Но с возвращением на землю праотцов этого не произошло. Израильская литература не стала ядром мышления. Писатели хорошие, но ничего не обновляют. Темы схоластические, средневековые".
Обсуждался вопрос русско-израильской и посткоммунистической литературы. Беседу вел "бережливый перевозчик" между двумя языками, умеющий мастерски сохранить утварь бесценного багажа, переводчик Петр Криксунов, израильтянин с 1976 года.
Беседовали с трибуны: Мая Каганская, Рои Хэн, Михаил Вайскопф и гость форума Асар Эппель, а присутствовавших в зале слушателей можно было пересчитать по пальцам. Но никто на это не обиделся, и дискуссия состоялась.
М. Вайскопф - известный филолог, израильтянин с 1976, "ходячая энциклопедия", безукоризненный формулировщик сути. Он пронесся за пять минут по истории Израиля, четко обрисовал русско-еврейскую действительность в нём. Его ясное научное видение помогло мне, израильтянке 90-х, заполнить пробелы в знании. А писатель Эппель был просто ошарашен от неожиданности.
Оказывается, в 70-х евреев из России встретил инфантильно-социалистический Израиль, надеявшийся увидеть русского еврея по образу и подобию Маяковского. Ивритские жители были разочарованы вплоть до агрессивных нападок на улице, и русскому еврею быстро стало понятно, что тут его не хотят. Евреи же 70-х были полностью оторваны от еврейской традиции, поэтому русско-израильская культура как таковая начала создаваться именно в Израиле, можно сказать, в тяжёлой борьбе за существование.
М. Каганская: "Я безумно уважаю достоинство русской литературы".
И поэтому не могла не появиться кафедра русской литературы, ставшая одной из лучших в мире, появился высокопрофессиональный журнал "Солнечное сплетение", загляните на сайт и убедитесь сами: plexus.org.il.
М. Каганская становится лауреатом пяти премий.
Но произошло то, о чем Отец просил не забыть Сына: "Ибо мерзость для египтян всякий пастух". И на этот раз страшно подумать - кто же эти египтяне.
Отец просит Сына не забывать и другую фразу: "Давайте ухитримся против него (еврея), чтобы он не умножился". Та же Мая, восторженно принятая критикой и читателем, говорит, что увидела социалистическое зверство Израиля. Её глубочайшие знания и педагогический талант остаются невостребованными. Она материально бедствует.
Закрывают журнал "Солнечное сплетение", просуществовавший всего шесть лет. Кафедру, единственную во всей стране, планомерно умерщвляют, она практически закрыта. Вынуждены были уехать за куском хлеба выдающиеся литераторы: Генделев, Волохонский, Гершович и многие другие. После смерти Бакштейна весь его архив выбросили на помойку, ничего не оставив. Анна Горенко умирает двадцатисемилетней.
Но Бог, если таковой существует, а если нет, то кто-то непознаваемый, заботится о продолжении русско-еврейской культуры. 27 лет тому назад рождается Рои Хэн, в ивритоговорящей семье, четвертое поколение на земле Израильской. Рои в совершенстве овладевает и влюбляется в русский язык (кроме того, что он владеет и другими языками).
Он блестяще переводит Хармса и Варлама Шаламова (изданы), "Бедные люди" Достоевского переведены, но не видят свет уже 2 года. Пишет книги, редактирует, ставит пьесы. При этом он всеми любим и абсолютно скромен.
У еврейской культуры в Израиле есть свой Моисей. Его феномен не позволяет отчаиваться.
Прошел Форум. Осуществилось страстное желание собрать писателей здесь, в Израиле. Ну собрались, ну поговорили, увидели друг друга, услышали.
Форум можно назвать следующей ступенью еврейского самосознания. Прошлое непоправимо, настоящее жестоко. Построенные "дома", может быть, вновь придётся переносить вместе с фундаментом. Да не даст Бог!
Освободился ли Израиль от социалистической ограниченности и коммунистической тупиковости? Дай Бог, чтобы освободился! А пока мы не утрачиваем способность самоисцеляться страстным желанием жить, и у нас, несомненно, есть чем и зачем. Кисуфим.
