Остаться в России нельзя, выехать — тоже

Им чудом удалось уехать из Китая. Сейчас они живут в России. Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН) приняло их, присвоив статус беженца ООН. ФМС России, в свою очередь, не только не предоставляет им убежище, но и не выдает разрешение на получение визы, чтобы они могли выехать из России в третью страну.

— Весной я почувствовала ветер с поля — запах свободы, он был рядом… Но ты не можешь насладиться этой свободой, получить её. Как это мучительно… — молодая красивая женщина, одна из последователей духовной практики самосовершенствования Фалуньгун (настоящее имя не раскрываем в целях безопасности, в России её зовут по-русски — Таня), рассказала журналисту «Великой Эпохи» о последних годах своей жизни. В частности, о том, как она провела три месяца в Центре заключения города Мулэн провинции Хэйлунцзян в Китае.

Три месяца в заключении в китайской тюрьме

— В конце 2001 года я навестила свою знакомую, которая тоже занималась Фалуньгун, — начала свой рассказ Таня. — Она была недавно освобождена из тюрьмы, куда её посадили за практику Фалуньгун. Я не знала, что за её домом следили, и меня задержали. Тогда она сказала полицейским, что нельзя просто так хватать людей без предъявления обвинений, но те в ответ только сильно избили её. Нас затолкали в полицейскую машину. Её 12-летний сын босиком бежал по снегу за машиной и кричал: «Верните мою маму! Верните мою маму…» Я никогда не забуду этот печальный момент.

Таня также рассказала о том, что последователи Фалуньгун, заключенные в тюрьмы и трудовые лагеря без суда и следствия за то, что верят в принципы Истины, Доброты, Терпения, часто в знак протеста против несправедливого заключения устраивали голодовку — отказывались от приема пищи. И каждый раз, отказываясь от еды, они переносили огромные страдания. Таня три раза голодала: первый раз в течение 18 дней, второй и третий — более 20 дней. Полицейские говорили практикующим Фалуньгун, что их голодовка бесполезна, так как даже если они умрут, то это будет считаться самоубийством, и никто не понесёт за это наказания. По словам Тани, для того, чтобы практикующих освободили, достаточно было выполнить всего лишь одно условие: подписать письмо с отказом от практики Фалуньгун. В противном случае их могли держать в заключении неограниченное время.

— Это моральное насилие, — говорит она. — Я потеряла свободу, мне не выдали никакого документа, не сказали, на сколько заключили, в чем причина такого отношения ко мне. Несколько мужчин, применяя силу, насильно кормили меня, делали какие-то уколы. Все это очень мучительно… Они хотели, чтобы я отказалась от своей веры. Пытаясь сломить мою волю, они оказывали давление на моих родственников, чтобы те заставили меня отказаться от Фалуньгун. Мои родители и, на тот момент, пятилетняя дочь очень сильно страдали от психологического давления, которое оказывали на них полицейские. Я тогда голодала, выглядела очень худой и слабой — родственники плакали, когда видели меня. Это бесчеловечно! Ради практики Фалуньгун, с помощью которой я повысила свой нравственный уровень и обрела крепкое здоровье, я могла вынести любые страдания. Но видеть, как мучаются близкие мне люди, было тяжелее, чем переносить собственные мучения.

Кроме того, рассказала Таня, в китайских тюрьмах условия просто нечеловеческие, там «нормальный человек не может существовать» — «в грязном помещении вместе с убийцами, наркоманами, проститутками находиться было мукой». В итоге, её родственницы потратили большую сумму денег, чтобы добиться освобождения Тани, даже написали за нее гарантийное письмо о том, что она не поедет в Пекин, чтобы апеллировать в защиту Фалуньгун, как это делали многие практикующие. На этих условиях Таню освободили. Она получила физическую свободу, но душевные раны остались.

10 лет в России

В 2000 году Таня и её муж (его настоящее имя мы также не раскрываем в целях безопасности, в России его зовут Сашей) приехали в Россию, в Приморский край. По словам Саши, это было не так просто: по указанию компартии Китая последователям Фалуньгун не выдают загранпаспорта, чтобы они не смогли уехать из Китая и рассказать о репрессиях. Но одна из компаний пошла им навстречу — путь в Россию был открыт.

В 2002 году Таня забеременела. В то время им нужно было продлить регистрацию, но местное управление ФМС этого не сделало. А наоборот, поставило отметку в паспорт о запрете въезда в Россию. Таким образом, их паспорта стали недействительными. Более того, им стало известно, что китайское управление государственной безопасности отправило сотрудников в Россию, чтобы поймать их.

— Мы попали в очень затруднительное положение, — рассказывает Таня. — С одной стороны, нам нельзя вернуться в Китай, потому что там нас сразу арестуют и подвергнут пыткам, с другой — регистрационный режим очень строгий, милиция часто проверяет паспорта, к тому же, если выяснится, что мы — последователи Фалуньгун, то об этом сразу станет известно китайским властям. Нам приходилось часто прятаться. Из-за отсутствия законных паспортов нашего ребенка также не оформили и не выдали никаких документов. Сейчас мальчику 6 лет, но у него нет официального документа, свидетельствующего о рождении, хотя он родился в России. Ему не с кем играть, нельзя ходить в детский сад. Если случится поиграть с детьми, то он крайне рад этому.

Условий для жизни у Саши и Тани, как и у их маленького сына, не было: работа на рынках, отсутствие возможности свободно ходить по российским улицам, проживание в маленьком помещении без окон…

Сейчас они находятся в Москве. Приехали в столицу сразу, как только узнали, что есть возможность получить статус беженца.

Их судьба в руках ФМС РФ

— УВКБ ООН приняло нас, присвоив статус беженца ООН, — говорит Саша. — Но ФМС России не оформляет выездной документ, чтобы мы могли покинуть Россию и уехать в третью страну, где нас ждут и готовы помочь. Очень жаль, что российское руководство верит той лжи, которую распространяет компартия Китая о последователях Фалуньгун, и из-за сомнительных выгод оказывает им содействие в этих вопросах.

На самом деле, правительства всех стран мира принимают практикующих Фалуньгун как беженцев, дают постоянное место жительства в своих странах, помогают материально.

Россия присоединилась к Конвенции ООН 1951 года и Протоколу 1967 года, касающимся статуса беженцев и, по данным сайта ФМС РФ, гарантирует «предоставление убежища иностранным гражданам и лицам без гражданства, ищущим убежища на её территории, путем предоставления политического убежища; признания беженцем; предоставления временного убежища». Странно, что при всем этом Россия не принимает решение УВКБ ООН.

На сайте ФМС также подчеркивается, что «на основании статьи 63 Конституции Российская Федерация предоставляет иностранным гражданам и лицам без гражданства политическое убежище в соответствии с общепризнанными нормами международного права». Почему тогда Россия отказывается выполнять свои международные обязательства?

— Наш процесс оформления статуса беженца в Москве длился полтора года, — продолжила Таня. — Из-за отсутствия регистрации мы не можем официально работать, нам очень трудно. Ребенок часто спрашивает меня: «Мама, когда у меня будет документ, который позволит мне пойти в школу?» Я не знаю, что ответить ему. Мы думали, что процесс оформления скоро закончится, но в ФМС РФ отказали нам в убежище — в присвоении статуса беженца, не объяснив причину. Отказали и в визе. Мы все же надеемся, что соответствующие органы изменят свою позицию и поддержат нас, надеемся, что ФМС РФ в скором времени выдаст нам выездную визу, чтобы мы смогли жить нормальной жизнью, чтобы мой ребенок мог соответствующе жить и учиться, как другие дети.

У Тани и Саши на родине в Китае осталась дочка, которой в этом году исполнится 12 лет.

— Мы 7 лет не виделись с ней, — рассказывают они. — Нашим родителям почти 80 лет.

— Когда я звоню домой, мой отец всегда плачет, — говорит Таня. — Родители боятся, что при жизни уже не увидят нас. А у мужа с детства нет отца, его мать очень любит его, ей часто не спится ночью, потому что она очень сильно скучает по своему сыну. У нее очень плохое здоровье, ей сделали операцию — у нее рак груди. Несмотря на это, ей приходится растить нашу дочь. В Китае традиционно считают необходимым ухаживать за родителями.

Если бы не было репрессий, мы бы приехали домой ухаживать за пожилыми родителями и растить дочь. Никто не хочет жить такой жизнью, когда нет постоянного места жительства, когда тебя в любое время могут арестовать. Если бы в Китае не было репрессий, мы бы сразу вернулись домой. Я лично подверглась преследованиям, лично пережила их, и могу это подтвердить, я сама являюсь свидетелем их существования. Компартия Китая уже на протяжении 10 лет беспрерывно преследует последователей Фалуньгун, никогда не останавливалась. Если бы только не было репрессий…