Ветеран войны из Краматорска: Мне сегодня страшнее, чем было тогда
Великая Эпоха
«Великая Эпоха» продолжает публиковать серию статей о жителях освобождённых городов восточной Украины. Павел Петрович Кишка, ветеран войны, полковник, профессиональный лётчик-испытатель, ему 88 лет. Трижды был ранен во время Второй Мировой, и чудом остался жив. Каждое утро, в обед и вечером он делает по два круга вокруг сквера, неподалёку от дома: надо поддерживать себя в форме. У Павла Петровича много разных воспоминаний о войне, поучительных историй. Но нам интересно, что скажет ветеран об известных событиях в Краматорске в июне-июле этого года.
— Страшновато. Были такие моменты.
— А если сравнить с отечественной войной, когда было страшнее?
— На войне иначе. Я был артиллеристом, наводчиком. Когда танк прямо на тебя идёт, — случалось, пилотка на голове приподнималась — волосы шевелились от страха. Когда солдаты о ком-нибудь говорили: «Тот парень ничего не боится», — я не очень-то верил. Такого быть не может. У каждого внутри сидит страх, но одни могут его сдержать, а другие нет.
Что касается нынешних событий в Краматорске, то мы с дочкой часто ссорились из-за этого. Иду на вечернюю прогулку, а она нервничает: «Не ходи, там стреляют! Пойдём в убежище!» Мне не хотелось. «Никуда я не пойду», — отвечаю.
Помню, на фронте я в блиндаж боялся залезть. Там накрыть может, заживо тебя похоронит. А в окопе мне спокойнее — артобстрел идёт, бомбы летят, но всё видно, можно спрятаться.
Правда, когда в трёхстах метрах от нашего дома разорвалась мина, мы с дочерью спустились в убежище ненадолго.
— Но ведь в самом деле было опасно. Это же не шутки: снаряды, мины попадали в жилые дома. И та мина, о которой вы упомянули, тяжело ранила прохожего, перебила ему позвоночник. Хорошо, что травматология рядом, его быстро доставили в больницу.
— Так-то, так. Но мне сегодня гораздо страшнее, чем было тогда в июле. У меня такое предчувствие, что они вернутся. Вчера передавали по телевизору, что много минируют, ставят растяжки. Они сейчас ведут партизанскую войну. Конечно, я очень рад, что эта кучка несерьёзных людей, которая хотела оболванить нас всех, покинула Краматорск.
Но она наделала столько бед, что и до сих пор гибнут люди. Очень отрицательно я к этому отношусь. И скажу так: Порошенко молодец! Хотя я за Януковича голосовал всё время, но он нас предал, бросил страну.
И потом, если говорить об обстрелах города, ведь я понимал, где они находятся и куда стреляют, у меня опыт фронтовой. Те, кто стрелял, были близко. В исполкоме был их пост, но они как будто туда стреляли, но не попадали в цель. Они попадали в дома, где люди живут.
Это говорит о том, что они стреляли из миномётов, а миномёт стоял на крыше жилого дома. Та мина, что упала на нашей территории… Я ходил посмотреть, где воронка, куда осколки полетели. Думаю, стреляли со Станкостроя [район города — авт.], не дальше, это моё мнение.
И ещё выскажусь. Некоторое время у нас в городе не было совсем украинских каналов, их отключали полностью, и я слушал российские. Моё заключение: Россия говорила 10 процентов правды, остальное — ложь. Я же находился здесь и всё видел своими глазами.
— Вы родились в Краматорске?
— В Северной Осетии, в станице Ардон, я родом из терских казаков. Был призван в армию в 1942-м, а в 1944-м зачислен курсантом в лётное училище. Полтора года я был на фронте. Воевал на Кавказе, под Грозным, на Малой земле. У меня медаль есть «За оборону Кавказа», самая красивая медаль. Я был в Египте, в Сирии, в Алжире, Венгрии и ещё во многих местах. Дочка родилась в Азербайджане. Потом меня перевели по службе в Украину, в Харьков, и уже потом в Краматорск. Здесь и осела наша семья.
Читайте также:
Краматорск: как восстанавливается жизнь в освобождённом городе
Редактор краматорской газеты рассказал о снаряде, залетевшем в кабинет
Фото: Павел Петрович Кишка. Фото: Ирина Рудская
— Павел Петрович, когда началась стрельба в городе, было ли Вам страшно?
— Страшновато. Были такие моменты.
— А если сравнить с отечественной войной, когда было страшнее?
— На войне иначе. Я был артиллеристом, наводчиком. Когда танк прямо на тебя идёт, — случалось, пилотка на голове приподнималась — волосы шевелились от страха. Когда солдаты о ком-нибудь говорили: «Тот парень ничего не боится», — я не очень-то верил. Такого быть не может. У каждого внутри сидит страх, но одни могут его сдержать, а другие нет.
Что касается нынешних событий в Краматорске, то мы с дочкой часто ссорились из-за этого. Иду на вечернюю прогулку, а она нервничает: «Не ходи, там стреляют! Пойдём в убежище!» Мне не хотелось. «Никуда я не пойду», — отвечаю.
Помню, на фронте я в блиндаж боялся залезть. Там накрыть может, заживо тебя похоронит. А в окопе мне спокойнее — артобстрел идёт, бомбы летят, но всё видно, можно спрятаться.
Правда, когда в трёхстах метрах от нашего дома разорвалась мина, мы с дочерью спустились в убежище ненадолго.
— Но ведь в самом деле было опасно. Это же не шутки: снаряды, мины попадали в жилые дома. И та мина, о которой вы упомянули, тяжело ранила прохожего, перебила ему позвоночник. Хорошо, что травматология рядом, его быстро доставили в больницу.
— Так-то, так. Но мне сегодня гораздо страшнее, чем было тогда в июле. У меня такое предчувствие, что они вернутся. Вчера передавали по телевизору, что много минируют, ставят растяжки. Они сейчас ведут партизанскую войну. Конечно, я очень рад, что эта кучка несерьёзных людей, которая хотела оболванить нас всех, покинула Краматорск.
Но она наделала столько бед, что и до сих пор гибнут люди. Очень отрицательно я к этому отношусь. И скажу так: Порошенко молодец! Хотя я за Януковича голосовал всё время, но он нас предал, бросил страну.
И потом, если говорить об обстрелах города, ведь я понимал, где они находятся и куда стреляют, у меня опыт фронтовой. Те, кто стрелял, были близко. В исполкоме был их пост, но они как будто туда стреляли, но не попадали в цель. Они попадали в дома, где люди живут.
Это говорит о том, что они стреляли из миномётов, а миномёт стоял на крыше жилого дома. Та мина, что упала на нашей территории… Я ходил посмотреть, где воронка, куда осколки полетели. Думаю, стреляли со Станкостроя [район города — авт.], не дальше, это моё мнение.
И ещё выскажусь. Некоторое время у нас в городе не было совсем украинских каналов, их отключали полностью, и я слушал российские. Моё заключение: Россия говорила 10 процентов правды, остальное — ложь. Я же находился здесь и всё видел своими глазами.
— Вы родились в Краматорске?
— В Северной Осетии, в станице Ардон, я родом из терских казаков. Был призван в армию в 1942-м, а в 1944-м зачислен курсантом в лётное училище. Полтора года я был на фронте. Воевал на Кавказе, под Грозным, на Малой земле. У меня медаль есть «За оборону Кавказа», самая красивая медаль. Я был в Египте, в Сирии, в Алжире, Венгрии и ещё во многих местах. Дочка родилась в Азербайджане. Потом меня перевели по службе в Украину, в Харьков, и уже потом в Краматорск. Здесь и осела наша семья.
Ирина Рудская, специально для «Великой Эпохи»
Читайте также:
Краматорск: как восстанавливается жизнь в освобождённом городе
Редактор краматорской газеты рассказал о снаряде, залетевшем в кабинет