Скользя взглядом по небоскребам Гонконга и по горам, находящимся вдалеке, я услышал позади себя голос. Человек говорил на диалекте мандарин китайского языка. По акценту можно было определить, что он из Пекина. Вскоре после этого я предложил сфотографировать на фоне пейзажа группу людей, в числе которых находился и этот человек. На прощание, желая сделать им подарок, я полез в сумку за брошюрой с детальным описанием преследований Фалуньгун Коммунистической партией Китая (КПК) и протянул ее одной из пар.
Тень Мао: мать с сыном входят в музей Вооруженных Сил в Пекине, где их встречает большая статуя бывшего китайского диктатора Мао Цзэдуна. Фото: Shaver/AFP/Getty ImagesВ то время как мужчина с любопытством взял ее, жена ударила его по руке, пытаясь его остановить, и бросив на меня угрожающий взгляд, начала отчитывать своего мужа. Мой друг, находившийся рядом, был потрясен и сконфужен случившимся, но для меня это было привычным делом.
Говорить с китайцами материкового Китая об их правительстве бывает очень трудно. Когда они понимают, о чем ты пытаешься рассказать им, многие отвечают, что они не интересуются политикой или могут даже обвинить тебя в подрывной политической деятельности. В действительности, эти ответы, так же как и вышеупомянутый поступок женщины, являются реакцией, внушенной китайскому народу компартией Китая.
Когда заходит речь на подобные темы, такие люди будут повторять только то, что им внушено партией. Вы слышали все аргументы, и вы знаете, откуда они появились. Разница между ними и вами в том, что вы свободны, а эти люди просто следуют линии партии.
Одной из главных причин подобного поведения является тот факт, что люди в их собственной стране лишены доступа к любой информации, кроме той, которая поступает от жестко контролируемых государством СМИ. Поэтому им трудно узнать о том, что их правительство не хочет, чтобы они знали, и, таким образом, им легче верить и следовать тому, что им внушают. Но это не всё. Другая причина состоит в том, что именно партия годами внушала им во время проводимых ею политических кампаний. Слишком много китайцев понимают, что, если идти против политики партии, то это может привести к страданиям их самих и их семьи.
Так возник и развился сильный страх, связанный с противодействием линии партии. Как результат этого страха, возникла обычная, комфортная для людей ситуация: не принимать никакой информации, в которой могли бы быть факты, противоречащие линии партии - не брать флаерсы и листовки. Не рассказывать людям о проблемах, которые могут поставить под вопрос законность политики партии. Избегать этих проблем любой ценой. Тогда как такие действия могут в целом обезопасить людей от государственного терроризма на материковом Китае? (За его пределами такое поведение бессмысленно.) В свете этого, верно ли то, что их не интересует политика? Возможно верно, а возможно и нет, но не поэтому они так агрессивно уклоняются от таких разговоров.
На том же основании выдвигаются обвинения в адрес тех, кто пытается рассказать им об этих проблемах: «вы занимаетесь подрывной деятельностью», или, как они называют это, «занимаетесь политикой». Рассказывать кому-нибудь или давать информацию о действиях правительства и о фактах, которые оно скрывает, - это не значит заниматься подрывной политической деятельностью, так же как и просьба аннулировать свое членство в политической партии для отмежевания от их деятельности. Это просто проявление внимания и заботы о людях.
Когда слишком много людей отказываются критически отнестись к своему правительству и его действиям, и даже критикуют тех, кто так поступает, то правительству может сойти с рук все, что оно пожелает. Печально, что это так и происходит.
Данная статья явилась результатом размышлений автора после чтения статьи Чэнь Йи «Не интересоваться политикой - это то же самое, что быть вовлеченным в политику».
