Кровавый урожай Китая. Почему мир смотрит в сторону? Часть 3

Всего я провел интервью с 15-ю практикующими Фалуньгун из исправительно-трудовых лагерей или после длительных заключений, которые пережили необъяснимое медицинское обследование.

Мой научный сотрудник, Лишай Лемиш, взял интервью у Дай Ин в Норвегии, вместе получилось 16. Кому это число покажется небольшим, должен подумать о сложностях побега и выживания. Кроме того, приблизительно половина собеседников могла быть отсортирована как реальная кандидатура на принудительное донорство: слишком стар, изношенное тяжелой работой тело или отощавшие от голодовки. Некоторые были неуверенны в определенных моментах своих воспоминаний, так что их показания нельзя использовать. Некоторые подвергались тестированию наркотиков. Некоторые проходили, кажется, вполне нормальные общие обследования, хотя и от этих людей иногда исходили ценные данные.

Например, Линь Цзе, женщина лет 60-ти, живущая в Сиднее, сообщила, что в мае 2001 г., когда она находилась в заключении в женской тюрьме Юн Чаун в Чуньцине, свыше 100 заключенных практикующих Фалуньгун женщин «были подвержены тщательному исследованию всего тела. И они спрашивали нас об истории наших болезней". Чем дальше, тем «лучше». Ет Линь задавалась в то время вопросом, почему был необходим «один полицейский для одной практикующей» для сопровождения женщин к месту медицинского осмотра, как будто они были опасными преступниками. Практикующие Фалуньгун обладают многими качествами — силой, нравственностью, целеустремленностью, но они абсолютно безобидны. Однозначно, кто-то был нервным в китайской системе безопасности.

Или взять Цзян Тянь, возрастом около 40, беженка, которая теперь живет в Бангкоке. В марте 2002 г. интернирующий лагерь Шеньян проводил детальное медицинское обследование всех практикующих Фалуньгун. Цзян внимательно наблюдала за процедурой и не заметила ничего необычного. Однако в сентябре власти начали проводить дорогие анализы крови (на Западе они стоят 300 долларов на человека). Цзян наблюдала, как бралось большое количество крови для наполнения 8-ми пробирок от каждой практикующей. Этого было достаточно для подробной диагностики или для установления совместимости тканей. Цзя Сяжун, женщина практикующая среднего возраста, из семьи служащих с хорошими контактами, без обиняков разъяснила Цзян: «они делают это потому, что стареющие чиновники нуждаются в новых органах».

Этой осенью Цзян почувствовала в воздухе что-то новое, что было детально: заключенные, которые прибывали ночью и исчезали перед восходом солнца. Речь шла о транспортировке в «больницы учреждений гражданской обороны» под названием, похожим на Суцзятунь и Ида. У практикующих не было имен, только номера.

Это было нехорошее время для одной разгневанной молодой практикующей. Рассказывает беженка лет 30-ти, недавно попавшая в Гонконг. У нее есть семья в Китае, поэтому тут я назову её Цзяньшен Чэнь. В 2002 году Чэнь заметила другую последовательность. Когда начались анализы крови, рассказывает она, «пока практикующие не подписали отказ от практики Фалуньгун, они подвергались медицинским обследованиям. После подписания обследований уже не было».

Чэнь была из «неперевоспитанных». Она не только отказывалась отрекаться от Фалуньгун, но и ругала каждого, кто это сделал. Чэнь получала три раза в день медикаменты (вероятно успокоительное), опробование наркотиков также не может быть исключено. Поскольку она не ослабляла своё сопротивление, полицейские сказали ей: «если ты не хочешь перевоспитываться, мы тебя вышлем. Дорога, которую ты выбрала, это дорога смерти". В течение 8 дней они уговаривали Чэнь отречься от Фалуньгун, или добивались её смирения с помощью пыток. Неожиданно охранники приказали ей написать письмо самоубийцы. Чэнь насмехалась: «Я не собираюсь умирать, почему же я должна писать это?»

Директор пригласил группу врачей из военной полиции, это были мужчины и женщины, одетые в белую униформу. По показаниям Чэнь, полицейские исправительно-трудового лагеря были к этому времени «сильно напуганы». Они повторяли все время: «Если ты все ещё не хочешь трансформироваться, то тебя ждет путь смерти».

Глаза Чэнь были завязаны. Она услышала умоляющий голос знакомой полицейской: «Чэнь, они отнимут твою жизнь, я не шучу. Мы были тут все время вместе, по крайней мере, между нами есть какие-то отношения. Я не вынесу, когда перед моими глазами будет уничтожен живой человек».

Чэнь молчала. Она не верила полицейской — как ей верить? В прошедшие 8 дней её подвешивали к потолку. Она была обожжена электрическими дубинками. Она пила собственную мочу. Поэтому этот последний миловидный трюк был неубедительным. Чэнь почувствовала что-то капающее ей на руку — слёзы полицейской. Чэнь пообещала подумать о перевоспитании. «Это все, в чем я нуждалась» — сказала полицейская. После длительной аргументации с врачами полицейские ушли.

Практикующие охотно рассказывают, как изменяется поведение полицейских и охранников под воздействием силы их веры. Точно как обязанностью военного пленника является предпринять попытку к бегству, моральный кодекс последователей Фалуньгун содержит стремление к спасению живых существ. По их духовному уразумению, пытающий других полицейский уничтожает себя, а не пытаемого. Если практикующий образцом своей морали или сверхъестественным способом может изменить поведение полицейского, это своего рода естественная гордость практикующего, даже если после этого пытки продолжаются.

Есть разные практикующие. Чэнь рассказывала свою историю не с достоинством. Она выкрикивала её, как бы очищаясь от единственной грубой изнурительной ярости. Важно, что Чэнь была не только упрямой, невозможной и немного сумасшедшей, но молодой, привлекательной и харизматичной. Об этой полицейской она рассказывала без хвастовства, только опечаленно, пронизанная стыдом потому, что она подписала заявление «перевоспитанной». Полицейская наткнулась на соратницу, её слезы были убедительны.

Дай Ин — 50-летняя беженка, живущая сейчас в Швеции. В начале 2003 г. в исправительно-трудовом лагере Саньшуй были обследованы 180 практикующих Фалуньгун. С обычным объяснением «наша партия особенно заботится о вас» последовали рентген, сбор большого количества крови, кардиограммы, анализ мочи, после этого ощупывание: «они ложили нас на живот и обследовали наши почки. Они обследовали их и спрашивали, не больно ли».

И все — только органы, сохраните глазную роговицу — факт, о котором Дай Ин, в то время почти ослепшая от пыток, помнит очень ясно. Глазные роговицы довольно незначительны, одна стоит, возможно, 30 000 долларов. В 2003 году китайские врачи провели трансплантацию печени, которая обошлась иностранному клиенту в 115 000 долларов.

Для удовлетворения спроса был необходим источник поставок. Фан Сыи — 40-летняя беженка в Бангкоке. Она была в заключении с 2002 по 2005 годы и была повторно обследована. Потом, в 2003 году, она была отобрана для специального обследования во внутреннем лагере Цзилинь на северо-востоке Китая.

Фан не видела этих врачей раньше: «После прибытия они одели униформу исправительно-трудового лагеря. Меня изумило то, что они, кажется, являлись военными врачами". Были отобраны 12 заключенных. Фан предположила, что 8 из них были последователями Фалуньгун. Откуда она это узнала? «Если они от Фалуньгун, их называли «маленькими Фалунь»". Кем же были остальные четыре? «Охранник сказал, снова прибыл один из восточных молний».

«Восточные молнии» — это христиане, для нас стоящие вне китайских христиан, неизлечимые, неперевоспитуемые, отклонившиеся от компартии. Цзин припоминала тоже, что в 2002 году «восточные молнии» были подвержены анализу крови, но Фан точнее помнила обследования в Цзилинь: «Дополнительные обследования были только анализ крови, электрокардиограмма и рентген, ничего больше. Это были практикующие Фалуньгун и христиане».

Медленно просачивается усталость в сочувствии? Попробую коротко обобщить.

У одной из женщин — семья в Китае, поэтому она просит осторожно описать её как приблизительно 40 лет, и что она сейчас в Бангкоке. Её опыт подводит нас к тому, что я называю «эрой позднего урожая» 2005 года, когда казалось много практикующих были неожиданно подвергнуты обследованию и после этого сразу исчезли. Когда я спросил её, действительно ли получал кто-нибудь лечение в принудительно-трудовом лагере Масаньцзя, она ответила, словно выстрелив из пистолета: «Если кого-то привозили на носилках, тогда он получал беглое лечение. Если кто-то был здоров, тогда подробное обследование... Они нуждались в здоровых людях, молодых людях. Если ты тетушка лет 60-ти или 70-ти, тогда они не заботились о тебе».

Присутствовал при обследовании также военный персонал? «Они не нуждались в них. Лагерь Масаньцзя находится очень близко к Суцзятунь (больница) — красивая короткая поездка. Если им был кто-то нужен, они могли его просто связать и отправить туда. ... Обычно они делали это ночью».

В 2007 году Юй Синьхуэй, только что освободившись после 5-ти летнего заключения в тюрьме Гуандун, вместе с женой и маленьким сыном записался в поездку за границу. Добравшись до Бангкока они сбежали к YMCA (Христианская ассоциация молодых людей) и ходатайствовали о статусе беженца ООН. Юй около 30, крепкого здоровья. Когда он был в тюрьме, он был повторно обследован, и заключении в 2005 году был отобран для обследования «только органов» под военным наблюдением.

Юй терпеливо отвечает на вопросы, но для него это никогда не было секретом: «Всем было известно, что в тюрьме производился грабеж органов... Ещё до того, как ты умер, твои органы зарезервированы". Заключенные-преступники высмеивали их: «Если вы не делаете то, что мы говорим, тогда мы замучаем вас до смерти и продадим ваши органы". Звучит как глупая шутка, но каждый знал, что действительно был список: заключенные и практикующие вывозились по годовому плану. Юй знал, в каком месяце приезжали автобусы и где они были припаркованы во дворе. Вместе со мной он сделал поездку на Google Earth к точному месту назначения.

Когда в марте 2006 года появились обвинения последователей Фалуньгун о насильственном извлечении органов, Юй ещё томился в тюрьме. Тем интересней, что он вспоминает большую паническую депортацию заключенных в мае 2006 г. (около 400 человек, включая практикующих). «Это было страшно, — говорит Юй. — Даже я был в панике". Подходит по времени: из-за огласки врачи материкового Китая как раз к этому времени проводили распродажу органов в связи с ликвидацией предприятия.

В 2007 году последовало известие, что китайское правительство прекратило насильственное изъятие органов у практикующих Фалуньгун, чтобы избежать нового постыдного разоблачения перед олимпийскими играми. Поэтому мой последний случай должен быть рассмотрен как пограничный, полное медицинское обследование, за которым последовало... судите сами.

Лю Гуйфу — 48-летняя женщина, недавно прибывшая в Бангкок. Она была обследована с ног до головы — в действительности многократно — в Пекинском женском исправительно-трудовом лагере в 2007 г. Ей диагностировали шизофрению и, возможно, она получала наркотики.

Она очень хорошо помнит медицинские обследования. В течение одного месяца у нее три раза брали анализы мочи. Ей приказывали пить побольше жидкости и при этом ей было нельзя мочиться, пока она не будет в больнице. Было это обследованием на диабет или наркотики? Не исключено. Также не может быть исключено, что это было обследование функции почек. В этом же месяце ей провели три анализа крови, взяв большие пробы крови, которые стоят около 1000 долларов. Был ли исправительно-трудовой лагерь обеспокоен здоровьем Лю? Или же здоровьем определенного органа? Возможно органа, который по совместимости ткани подходил высокопоставленному чиновнику или богатому иностранному клиенту?

Решающим было то, что Лю принадлежала к группе неперевоспитанных последователей Фалуньгун с историей использования их органов и, кроме того, была определена как душевнобольная. Она была бесполезна, более всего подпадала под категорию, которую мы определили для безымянных практикующих, которые никогда не называли властям своего имени или провинции, где они живут и таким образом потеряли минимальную возможность общественной защиты.

Были сотни, если не тысячи практикующих, которые имели только номер. Я слышал, что номер 200 или похожий — была талантливая юная художница с хорошей кожей, но я не знаю этого точно. Никто из них живым не выехал из Китая.

Вероятно и в будущем никто не сможет выехать. По оценкам тибетских источников, 5000 протестующих исчезло во время облавы в этом году. Многие были доставлены в Цинхай, один из возможных центров незаконного изъятия органов. Все-таки это спекуляции. Хотя тайваньские врачи, исследующие грабеж органов, и те, кто организовывает трансплантации органов для своих пациентов единодушны: церемония закрытия олимпийских игр открыла новый сезон для продажи незаконно изъятых органов.

Некоторые из лагеря правозащитников прочитают это последнее утверждение со скепсисом. Все-таки, пока нет более серьезных доказательств, я буду делать ставку на происходящую продажу со скидками в цене за органы в Китае. Признаюсь, что при этой мысли я чувствую себя немного опустошенным. Это профессиональный риск.

Поэтому я рассказал Вам эту шутку-одной-ночи-в-Бангкоке, чтобы Вы прочитали далее первого абзаца. Что же действительно смешно, это замедленный, формальный, слегка смущенный ответ на убийство многих узников совести с намерением украсть их органы. Это злобное преступление.

Вашингтон руководим своими законами. Обратный поток китайских финансовых возможностей силен. В правительстве не хотят слышать о Фалуньгун и геноциде во времена финансового кризиса, тем более, что в Китай вложено большое количество американских ссуд. Поэтому эта история тонет все глубже под свинцовым весом американской политической и журналистской апатии. По крайней мере, европейцы высказали участие. Они могут себе это позволить. Они не лидеры «свободного» мира.

Есть аргументация — конечно тайная — что Америка не имеет никакой возможности воздействовать на происходящее в Китае, никакой серебряной пули, которая могла бы изменить китайский режим. Возможно, что нет, но мы можем запретить американцам проводить трансплантацию органов в Китае. Мы можем бойкотировать китайские медицинские конференции, прервать медицинские контакты. Ввести эмбарго для хирургического оборудования. И мы можем отказаться от дипломатических встреч на высшем уровне, пока китайцы не предоставят подробные данные о каждом доноре органов в Китае.

Возможно, мы должны жить с китайской коммунистической партией, во всяком случае пока... Что касается этого, мы можем утешаться, что ещё нет костей, по крайней мере, пока нет. И не будет, пока компартия не падет, и китайцы не увидят гробы и пепел.

Всем позволено немного усталости в сочувствии — это можно понять. Но не делайте ошибки: бывают ужасные ящеры. Теперь, когда олимпийские игры прошли, камеры отвернуты, они снова бродят по Земле.

Этан Гутманн, чрезвычайный член фонда Foundation for the Defense of Democracies, благодарит фонд Earhart (Earhart Foundation) семьи Валленберг из Швеции за поддержку.

Это уже третья статья Гутманна о правах человека и насильственном изъятии органов в Китае, которая была опубликована в The Weekly Standard. Он также сообщает о китайских христианах, которые, как и последователи Фалуньгун, затронуты преступлениями коммунистического режима Китая — насильственным изъятием органов.

В Китае уже стало обыденным, что пленники веры становятся жертвами — живым заключенным против их воли вырезают внутренние органы, как документирует независимый отчет по расследованию Килгура/Мэйтаса.

Этан Гутманн. Великая Эпоха