Как рассматривать реформу в Китае

Тема сегодняшнего выступления звучит следующим образом: «Как рассматривать реформу в Китае». Если событие «04 июня» 1989 года принимать в качестве разграничительной линии, то китайскую реформу в настоящее время можно разделить на два этапа. В 80-ые годы экономическими реформами китайская власть несколько расширила права китайских граждан, сделав некоторые уступки в ущерб своим интересам, понемногу начала уступать им монополизированные государством ресурсы.

Например, рабочим было разрешено получать премии, крестьянам - арендовать земли. Эти меры действительно некоторое время играли стимулирующую роль, и народ получил определенные выгоды, поэтому сейчас некоторые люди вспоминают 80-ые, как «золотые годы». В те годы «World Economic Herald» и «Еженедельная газета экономика» как лидирующие газеты некоторое время могли отражать общественное мнение, печатая обсуждение политического курса страны и обмен мнениями по марксистским вопросам.

Однако это не было проявлением свободы слова. Я вижу в этом следующую подоплеку: в то время законность власти нуждалась в теоретической поддержке. Дэн Сяопин управлял властью, и ему требовалось подтверждение правильности своих теорий. Принятая ранее с подачи Хуа Гофэн идея «два если» в качестве генеральной линии, оказалась ошибочной, поэтому требовалась некая поддержка существующих теорий и особенно теории Маркса [ под «два если» имеется в виду опубликованная 07.02.1997г. фраза в «Жэньминь Жибао», в журнале «Красный флаг» и газете «Газета Освободительной Армии» по аналитической теме «Хорошо учиться на документах и ухватить главное», в которой было заявлено, что «Если это - решение председателя Мао, то мы твердо защищаем его; если это - указание председателя Мао, то мы без колебаний последовательно соблюдаем его»].

А в 90-ые годы ситуация стала другой. События с убийствами 04 июня стали серьезным препятствием для процесса китайской реформы, и осталось только две задачи: первая - политическая демократия; вторая - свобода в новостях, которые до сих пор не решены. Дэн Сяопин считал, что событие «04 июня» произошло из-за того, что в то время появился ряд таких книг, как «Идти к будущему», «Хэсан» (He Sang), а также фильмы, которые пропагандировали идеологию западной демократии и другую западную идеологию.

По этой причине эта «дверь» после «04 июня» плотно закрыта, и осталось только одно - развивать экономику. После того, как весной в 1992 году Дэн Сяопин посетил юг Китая, в Китае был запущен новый раунд реформы 90-ых годов. В то время я находилась в городе Шэньчжэнь (Shen Zhen). По моим наблюдениям и исследованиям, реформа пошла по другому пути, по крайней мере, не по тому, который пропагандирует власть.

В то время реформа шла в некоторых важных сферах. Во-первых, в городе Шэньчжэнь впервые в Китае была создана биржа акций (раньше Шанхая почти на год). Один из её создателей был моим другом. Я сама прошла через такой период, когда от госслужащих требовали поддержки первых акций, распределив акции на душу населения. Во-вторых, «движение выделения земли», которое правительство называет «реформой городской земли». Позже, когда я заметила, что с реформой проблемы, в Китае уже невозможно было опубликовать мои статьи. Написанная мной статья «Китайская реформа акций - бесплатный обед социализма» была опубликована в Гонконге в журнале «21 век» Университета китайского языка. Это было в 1992 году, когда только что был создан рынок акций.

Вернемся к реформам 90-ых годов. Рассмотрим первый вопрос - в реформах не хватает справедливости. Политика распределения в Китае неправомерная и привела к глубокой пропасти между богатыми и бедными. Мной в китайском журнале «Восток» была опубликована статья о социальном неравенстве между богатыми и бедными, и тогда в Китае многие возражали мне. Мои оппоненты говорили, что говорить о разнице в доходах не достаточно, что проблема не в разнице между богатыми и бедными.

Среди них были Ли Пинсинь (Li Ping Xin) и Ли Инин (Li Yi Ning). Однако через два года после опубликования книги «Ловушка китайской современности» все признались, что экономическое положение богатых и бедных резко отличается. Можно сказать, что «один обед богатых равен обеду бедных за год». В городе Шэньчжэнь случилась одна история, которая произвела на меня глубокое впечатление. 08.08.1988г., в первый день моего приезда в Шэньчжэнь, меня пригласили в ресторан Хайчэн на ужин. Я тихо спросила официантку о том, сколько денег потрачено на ужин, и она ответила, что более 1200 юаней на каждый стол.

Это были 80-ые годы, я работала в правительстве города Шэньчжэнь, и моя зарплата была 380 юаней. Причем, Шэньчжэнь является особой экономической зоной, а зарплата закончивших вуз студентов других зон составляла лишь более 70 юаней. Даже с учетом разных пособий доход человека в год составлял всего лишь более 1000 юаней. С тех пор эта проблема становилась всё хуже и хуже. Разницу в доходах между богатыми и бедными измеряют по разным нормам, в том числе и с помощью коэффициента Гини (Gini coefficient).

Я нашла неофициальные исследования одного института, по данным которого коэффициент Гини в Китае достигает 0,5. Когда коэффициент Гини равняется 0,1, это означает, что соблюдается абсолютная либрация. До реформы в Китае не учитывались такие неденежные доходы высокопоставленных лиц, как зарплата их няней, поваров, служащих и других. Велся учет только их денежным доходам, поэтому коэффициент Гини в Китае немного выше 0,1.

Однако когда я писала книгу, т.е. более 10 лет назад, коэффициент Гини в Китае с 0,1 поднялся до 0,47, а его значение в 0,5 - это граница, за которой опасность общественного мятежа. Пропасть между богатыми и бедными превысила терпение народа. В течение многих лет несмотря на изменение доходов, опубликованный китайским правительством коэффициент Гини всегда составляет от 0,47825 до 0,4732. Он никогда и не поднимется, потому что если он достигнет 0,5, то значит, китайское общество достигло границы мятежа. Что касается того, действительно ли он достиг этого значения, мы видим свидетельства тому в заграничных СМИ.

Почему разница между богатыми и бедными такая большая? Дело не только в зарплате, более важное - в серых доходах жадных и прогнивших чиновников. Мое общеизвестное мнение - китайский режим открыл дверь для торговли властью, и действия правительства стали носить коммерческий характер. Чиновники уже считают себя не госслужащими, а бизнесменами. Власть в их руках - это товар. Они считают, что те, кто обращается к ним по общественным вопросам, пришли к ним торговаться.

Поэтому тут существует широкое поле деятельности. Вы можете увидеть, как разложение в Китае всё возрастает. Когда я писала выше названную книгу, в городе Шэньчжэнь арестовали директора Делового банка Чжунсинь Гао Сэньсян (Gao Sen Xiang). Он нахватал более 2 миллионов юаней, и у него было четыре любовницы. В то время люди считали это крайне аморальным. А более года спустя, арестовали другого хапугу по имени Ван Цзянье (Wang Jian Ye), который скопил более 3 миллионов юаней. Еще не успели расстрелять этого, как раскрыли Дэн Бинь (Deng Bin) из города Уси (Wu Xi), который накопил более 100 миллионов юаней. То есть цена алчности становится всё больше и больше.

Я написала статью «Генеральный анализ эволюции современной китайской общественной структуры». В ней отмечено, что после середины 80-ых годов из-за того, что у правительственных структур появилась задача «зарабатывать» (например, в медицине зарабатывать на человеческих органах), началось коллективное разложение морали. Когда нижний уровень правительства хочет получить от высшего уровня увеличения финансирования или получения каких-нибудь льгот, тогда им приходится давать взятки. Существуют взятки в раздаче должностей и формирования политической охраны и т. д. Всё это привело к разложению на властном уровне.

Эта статья стала поворотом в моей судьбе. Еще ранее, при написании мной книги «Ловушка китайской современности», на меня уже обратили внимание. Я тогда была предупреждена о неприятностях, если не прекращу писать. После опубликования этой моей последней статьи Центральный комитет по дисциплине написал статью, в которой перечислялись «три без сомнений»: «Мы должны без сомнения верить, что у нас нет разложения на уровне власти, а разложение касается только некоторых чиновников», «Мы должны без сомнения верить, что наши чиновники хорошие, или большинство из них хорошее, а разложилось только меньшинство», «Мы должны без сомнения верить, что наша компартия может победить разложение и алчность».

Эта статья была опубликована во второй половине декабря в «Чжэньминь Жибао». После её опубликования один знакомый из Центрального комитета по дисциплине позвонил мне по телефону, и я его спросила, верит ли он сам тому, что в ней написано: «Разве это не похоже на то, как человек при ходьбе в темноте свистит, чтобы не боялся?» Он ответил: «Ты не обращай внимания. Поскольку твоя статья была опубликована, нас обязали выразить своё мнение, мы и выразили».

Сейчас я хочу перейти ко второму вопросу - китайская власть под предлогом реформы лишила свой народ всего его благосостояния. Китайским народом, как оказалось, управлять легче всех в мире. Китайцы никогда не думали о политической свободе, о свободе слова, им нужна только еда. Дело в том, что реформа после середины 90-ых годов стала угрозой их существованию. Сначала Чжу Жунцзи (Zhu Rong Ji) хотел переложить часть затрат государства на граждан, т.е. осуществить новое перераспределение благосостояния путем реформы медицинского страхования. Во всем мире, в том числе и в Индии, медицинское страхование разделено на две части: одна из них рыночная (добровольное медицинское страхование - прим.ред.), другая является государственной (обязательное медицинское страхование - прим.ред.).

В Китае правительство фактически отказалось от общественной ответственности в области здравоохранения, и доля правительственного финансирования сейчас составляет всего 30% от общих вложений в медицину. В Китае наблюдается еще такая ситуация, что медицинский осмотр и продажа лекарств неразрывны. В других странах врачи только выписывают рецепты, но не зарабатывают деньги на продаже лекарств.

А китайские врачи стараются выписать как можно больше лекарств, что приводит к удорожанию лечения. Лечение простой простуды может обойтись заболевшему в несколько сотен юаней, даже в тысячу юаней. Такое происходит потому, что благосостояние врачей, материальное положение больниц и поликлиник зависят от продажи лекарств. В Китае как-то сообщалось, что некий человек в поликлинике купил капельницу за более чем 20 юаней, но потом он узнал, что в фармацевтической компании купить ее можно не более чем за 1 юань.

Цена поликлиники выше цены фармацевтической компании в 17,8 раза. Когда этот человек написал в редакцию газеты, журналист расследовал это дело и заметил, что высокая цена лекарств определяется следующими составляющими: себестоимость лекарства занимает менее 10%, затраты поликлиники - 60%, остальное приходится на долю врачей и персонала из отдела лекарств. Эти расходы, которые на себя должно взять государство, переложены на плечи пациентов.

При этом популярность медицинского страхования в Китае очень низкая. По данным за 2005 год (данные 2006 года пока не опубликованы), популярность его такова, что медицинским страхованием пользуется меньше 50% городского населения и только менее 70% сельского населения, а медицинские расходы на душу населения составляют всего лишь около 10 юаней в год. Кроме того, в медицинской системе существует градация пациентов (классы): высокопоставленные чиновники принадлежат высокому классу благосостояния. Многие семьи в городах и деревнях с низкими доходами могут потратить на лечение все накопленные за многие годы деньги. В городах более 50% населения стало бедным из-за необходимости лечения, а в деревнях многие, заболев, могут ждать только смерти.

После того, как китайское правительство начало переводить образование на коммерческую основу, обучение в вузе для каждой крестьянской семьи стало равносильно большой беде. Перед каждым семестром многие крестьяне на обучение своих детей собирают деньги. Некоторые из-за того, что не смогли собрать положенную сумму денег, покончили с собой, повесившись или отравившись. О таких произошедших случаях все читали.

Ребенок Чжэн Цинмин (Zheng Qing Ming) из провинции Цзянси (Jiang Xi) покончил собой на железнодорожных путях из-за того, что не смог заплатить школе 680 юаней. Ради примерно 80 долларов он потерял жизнь. Говорят, что в Китае образование в начальной школе обязательное, но в этом обязательном образовании, тем не менее, существует много платежей. Могу в качестве примера взять моего сына. Он 13 лет назад приехал в США. Через год я спросила его, в чем он видит разницу между Китаем и США.

Сын подумал и сказал, что самая большая разница в том, что в Китае учителя часто говорили нам, что надо платить деньги. Нужно вносить деньги на праздник «01 июня», заплатить на проведение новогоднего праздника, в День учителя; надо купить форму, заплатить деньги на школьные нужды... Каждый день деньги, деньги и деньги... В Америке учителя вообще не говорят нам о деньгах - это самое большое отличие. Школа требует пожертвований от школьников, но не по принципу, у кого сколько есть, тот столько и платит, а делают список, и кто больше всего заплатил, того ставят на первое место, то есть побуждают детей к тому, чтобы они больше требовали денег от родителей. В силу своего монополизированного положения образование в Китае уже стало способом обирания народа.

Что касается стоимости обучения в вузе, то по статистике с 1996 года по настоящее время она увеличилась в 101 раз. Ситуация такая: чтобы найти самую бедную семью, надо найти, у кого дома есть студент, который учится в ВУЗе. Я в Университете Wisconsin (University of Wisconsin) сообщала, что стоимость обучения в вузах США составляет около 10% от валового внутреннего продукта (GDP), приходящегося на душу населения.

Стоимость обучения в вузах разных штатов и в обычных вузах составляет более 3000 юаней, а GDP на душу населения в США составляет более 30 тысяч юаней. Но стоимость обучения в китайских вузах достигла 8000 - 10000 юаней, а GDP на душу населения в Китае чуть больше 1000 долларов, т. е. стоимость обучения в вузах занимает 100% от GDP на душу населения, и люди вообще не могут вынести этого. Поэтому обучение уже стало одной из «трех гор», которые давят на народ.

Еще один фактор - реформа жилья. Цена домов в США больше семейных доходов в 5-7 раз, а в Китае эта цифра давно больше 13. В регионах с высокими доходами, такими как Пекин, Шанхай, Шэньчжэнь, эта цифра составляет 18-20, и цена жилья приближается к уровню цен в Гонконге, Токио, где жилье самое дорогое в мире.

Так что, Китай стал страной, где нет никакого общественного благосостояния. Позавчера, во время интервью французской радиостанции меня спросили: «На этот раз во время своего визита в США так ли, что У И интересует только два вопроса: во-первых, укрепить китайский юань; во-вторых, сделать Китай большой страной потребления, превратить сбережения народа в потребление?» Я ответила, что первый вопрос касается безопасности страны, и я на него отвечать не буду.

А насчет второго вопроса могу сказать, что китайское правительство давно хотело превратить сбережения в потребление. Зависимость Китая от внешней торговли достигла 80%, и такой экономической структуры нет нигде. Почему так? Потому, что рынок потребления в Китае вялый. При этом сбережения китайцев давно превысили 16 трлн. юаней. Когда John Snow был финансовым министром США, он начал требовать от Китая повышения потребления.

Однако почему китайцы не тратят деньги? Причина очень простая: по данным Государственного управления статистики и проведенным опросам населения в Пекине, Шанхае, Тяньцзинь, Гуанчжоу (результаты удивительно одинаковы), народ усиливает накопление денег, во-первых, для обучения детей; во-вторых, для лечения, а также на старость и для покупки жилья. Как я только что говорила, именно из-за того, что правительство сбросило с себя ответственность в социальной сфере и вообще не вкладывает в неё деньги, а переложило все на своих граждан. Люди усиленно копят деньги, чтобы семья стала более обеспеченной.

Хотя у населения есть 16 трлн. сбережений, но на самом деле 68% из них приходится на 7% населения, а остальные 93% населения имеет только 32% от общей суммы накоплений, причем, эти накопления имеются лишь у 30% из 93%, а многие, как крестьяне, вообще не имеют сбережений. А богатые, в основном, давно тратят деньги не в Китае, что является причиной ежегодного уменьшения потребления. Вы знаете, что в Японии сбережения населения большие, но потребление японцев никогда не было ниже 68%, и Япония имеет большой внутренний рынок. Однако внутреннее потребление Китая в прошлому году снизилось до 50%. Поэтому я говорю, что Буш - не Бог, а требует от Китая повышения потребления. Это еще не означает, что получится.

Так что, у китайцев, во-первых, низкие доходы; во-вторых, нет социального обеспечения. Интересы народа сильно ущемлены. Уже видно ясно, кто приобрёл, а кто потерял в процессе реформы.

Далее перехожу к третьему вопросу - взяточничество и моральное разложение правительства. За эти годы я сделала статистику по данным Высшего суда и Высшей прокуратуры. Каждый год количество чиновников на уровне уезда, берущих взятки, было более 1900 человек; на уровне провинций, министерств также существуют подобные явления. Чем выше уровень разложившейся власти, тем сумма взяток больше. Это свидетельствует о неэффективности борьбы со взяточничеством, и такая борьба с моральным разложением стала инструментом политической борьбы.

Несколько дней назад я написала статью, в которой анализировала степень терпения разложения и степень безопасности разложения. Под степенью терпения разложения имеется в виду то, до какой степени люди терпят взяточничество. Когда я писала книгу «Ловушка китайской современности», степень терпения разложения у китайцев была большая. В то время люди при опросе говорили: «Чиновники берут государственные деньги в свои карманы, и это меня не касается. Чиновники алчные, но это не влияет на мою работу». Поэтому люди не вскрывали взяточничество чиновников.

Только тогда, когда чиновники продали заводы, и рабочие остались без хлеба, последние начали протестовать, но, конечно, уже было поздно. В последние годы степень терпения разложения становится всё ниже и ниже. Тут существует несколько показателей. Во-первых, разложение уже повлияло на жизненный уровень народа. Например, «движение выделения земли». В начале 90-ых годов, когда я писала об этом, только выделяли свободные земли или земли для вспахивания при соответствующей оплате.

Однако новый раунд выделения земель, который начался с 1997 года, был направлен на ликвидацию жилья городского населения и насильственное отнятие земель у крестьян для вспахивания. В последние 10 лет разрушили жилье более 3,8 миллионов семей, многие из которых не получили соответствующей оплаты. Вы знаете, что тех, кто покончил собой, поджег себя, становится всё больше и больше. Ликвидация домов привела к тому, что многие семьи распались.

В Пекине вышел закон «О запрете самосожжения как подачи жалобы», который рассматривает такой поступок в качестве шантажа правительства, и поэтому подлежащим наказанию. Вы можете в Интернете найти оригинал этого закона. Некий крестьянин поджег себя на посту Цзиньшуй (Jin Shui), и был арестован. Сколько крестьян потеряли землю? Согласно одному расследованию, минимум 60 миллионов крестьян из-за «выделения» потеряли землю, им нечего пахать, нет работы, некуда идти.

Оказавшись в положении невозможности существования, они начали протестовать. Это - один из показателей снижения степени терпения, потому что разложение и изъятие правительством средств уже дошли до последней грани существования народа. Второй показатель - это рост числа протестов низших слоев общества. В 2003 году произошли 58000 случаев протеста, в 2004 году - 70000, в 2005 году - 78000. В 90-ые годы при возникновении подобного явления резко снизился политический успех.

В то время Чжу Жунцзи считал такое событие достаточно значимым, чтобы начать успокаивать народ. Однако несколько дней назад я слушала одну радиопередачу о том, что когда вооруженные милиционеры усмиряли людей, секретарь и начальник уезда даже поставили стол с напитками и фруктами, чтобы наблюдать за этим процессом - они уже считают борьбу между чиновниками и людьми нормальной. В последние годы в Центральном училище по подготовке партийных работников при опросах учащихся обычно более 50% из них отвечают на вопросы письменно.

Три года назад они ставили проблему со взяточничеством на 5-ое место, а на первое место - порядок в обществе. Это легко понять, потому что у них есть все, и они считали, что только не достает настоящего порядка в обществе, ведь не у всех дома есть охрана, к тому же они могли попасть в опасность в местах для развлечений. А сейчас ситуация изменилась: при последнем опросе, приведенном в декабре 2006 года, они посчитали, что самый большой враг, который угрожает благополучию общества, - это большое количества протестов, вызванных разложением власти. Они также считают, что нет достаточной безопасности.

Однако опасность взяточничества чиновников всё растет. Тут существует один показатель - количество чиновников, наказанных за взяточничество. Такие данные трудно найти, но я все-таки нашла некоторые, потому что только тогда, когда чиновник арестован, тогда можно узнать, кто утратил мораль, наказан он или нет. До тех пор, пока не опубликованы такие данные, трудно узнать это.

Однако в прошлом году Министерство государственных земель опубликовало некоторые данные. По неполной статистике ведомства, в 2003 году нарушений законов, связанных с землей, было 168 тысяч, 738 человек получили дисциплинарные партийные взыскания, 134 человек наказаны уголовно. По этим обнадеживающим данным в борьбе с коррупцией, даже если при каждом нарушении выявлено только одно отвечающее лицо, то всего их будет 168 миллионов.

Так много людей, которые получили «пользу от земли», но наказанных меньше 1%, то есть очень выгодно взяточничество и разложение морали. Поэтому некоторые говорят, что в Китае быть чиновником - очень выгодное дело, лучше любого другого дела. В 99% уличить во взяточничестве очень трудно, поэтому степень нераскрытого взяточничества и падения морали все больше и больше. Почему так? Потому, что этот режим предоставляет такие благоприятные условия.

А знаете ли вы, что торгуют должностями. Китайская компартия сама провела расследование того, сколько стоят разные должности. Но ведь, если продали эту должность тебе, не означает, что её продали навсегда, поэтому нужно укреплять свое положение, то есть на праздники надо вручать начальству «подарки», иначе могут перевести тебя на другое место, чтобы освободить твое место для перепродажи. Один китайский ученный в Америке сказал мне, что у китайского правительства есть желание преодолеть общее разложение.

Он считал, что я слишком отрицательно рассматриваю эти проблемы из-за того, что была преследована властью. Я тут же показала ему этот документ и сказала, что ведь это государственное исследование, это выводы самого китайского правительства. И вывод таков, что действительно существует продажа должностей, но предложено отменить за это смертный приговор чиновникам из опасения, что они могут убежать с деньгами, а если не подвергать смертной казни, то их деньги могут оставаться в Китае, что полезно для социалистического строительства.

Этот доклад опубликован в Интернете, и имеет более 3000 отзывов. Автора обвиняют в том, что он взял деньги у алчных чиновников, поэтому и оправдывает их. Торговля должностями и бегство за границу позволили алчным чиновникам образовать политическую защиту: со мной ничего не должно случиться, иначе вместе со мной попадешь в беду. Поэтому в Китае давно существует такое положение, что, если кто-то может попасть под наказание, ему заранее скажут, чтобы он успел сбежать.

В районе Футянь города Шэньчжэнь был директор строительной компании, который сбежал с 200 миллионами долларов. Мне было странно: как он смог сбежать? Другие сказали мне, что это специально дали ему сбежать, иначе его арест повлек бы за собой аресты многих людей. Если он находится в безопасности, то все будут в безопасности. После дела Лэй Чансин (Lai Chang Xing) секретарь города Шэньчжэнь Чжан Гаоли (Zhang Gao Li) собирался бороться с моральным разложением чиновников.

К нему пришли из города Сямэнь (Xia Men) сказали : «Зачем ты борешься с разложением? Мы при борьбе со взяточничеством арестовали более 200 чиновников, были арестованы начальники разных административных органов, но на этом вся работа застопорилась, а наш имидж был подорван. Не надо так много арестовывать, надо меру знать». Услышав это, Чжан посчитал это ценным опытом и оставил план ареста алчных чиновников. Чиновникам города Шэньчжэнь повезло. Почему степень безопасности китайских чиновников становится всё больше и больше? В общем, потому, что алчные чиновники полученными от взяточничества деньгами парализовали огромную сеть политической охраны.

Сейчас меня часто спрашивают: «Почему разложение дошло до такой степени, но государство при этом не развалилось?» Я в 9-той главе книги «Ловушка китайской современности» написала, что сейчас общество Китая уже такое, что в нем невозможна революция. И хотя степень недовольства народа гораздо выше, чем в конце династии Мин, когда Ли Цзичэн поднял восстание, и выше, чем в конце династии Цинн, когда возникло восстание Небесного царства Тайпин, но почему сейчас не произошло восстание?

Причина простая: то время было периодом холодного вооружения, то есть оружием вооруженных сил правительства были просто пики и ножи, и люди имели возможность воевать. А сейчас китайская компартия вооружена до зубов - атомное вооружение, обычное вооружение, пистолеты, вооруженные милиционеры, пять миллионов милиционеров и т.д. Все есть. Мой знакомый рассказал мне такую историю. Некий чиновник китайской компартии приехал в Лондон в политический институт. На его выступлении слушатели задавали много вопросов.

Один вопрос был такой: «Если никакие ваши меры больше не действуют, а в это время произошло восстание простого народа, что вы будете делать?» Он ответил, что у них есть пять миллионов милиционеров, бояться нечего! Если правительство управляет народом таким образом, то разве оно не переменило свой курс на противоположный? «Народная республика» должна переименоваться на «республику богатых». «Народная освободительная армия» давно стала инструментом репрессий народа, а не инструментом освобождения народа. Эта суть власти уже проявилась во время событий «04 июня», и сейчас становится всё яснее и яснее.

Чтобы нынешняя власть в Китае пала, требуется некоторое время, и люди вынуждены будут продолжать страдать. Правительство всё более не признает постыдными свое бездействие и жестокие меры правления, и никакие положительные советы уже не помогают. Сегодня на этом остановлюсь. Если есть вопросы, пожалуйста, задавайте.