Мультикультурализм перемещения: потоки беженцев стремительно растут. Останутся ли украинцы жить за границей

По мере усиления войны в Украине растет число человеческих бед и страданий. Мирные жители, спешащие спастись от боевых действий, снова пересекают европейские сухопутные границы, забирая с собой все имущество, которое они могут забрать.

Трагические последствия этого уже ощущаются во многих странах — в том числе и в Австралии, хотя нас отделяют от войны многие тысячи километров.

По оценкам Организации Объединенных Наций, около 700 000 человек вынуждены бежать в соседние страны, и ещё почти миллион человек стали вынужденными переселенцами в самой Украине.

Перемещение населения разрывает семейные и соседские связи. Переселение, вызванное войной, может означать необходимость пустить новые корни, часто в чужих общинах с совершенно другим культурным, языковым и историческим наследием.

По мере того, как меняются границы, меняются и сообщества, живущие в этих границах. Когда война закончится, люди могут неожиданно для себя оказаться гражданами одного государства, но при этом стремиться сохранить чувство другой национальной идентичности.

Ситуации, подобные той, что возникла в результате войны в Украине, когда люди, претендующие на одну национальность, в конечном итоге могут оказаться живущими рядом с теми, кто претендует на другую, порождают особые проблемы для мультикультурализма.

Термин «мультикультурализм» используется в самых разных смыслах и иногда означает не более чем факт культурного и этнического разнообразия населения.

Например, это один из способов, в котором «мультикультурализм» широко используется в Австралии. Напротив, мы можем думать о проблемах, возникающих в результате принудительного переселения населения, как о характерных для «мультикультурализма перемещения».

Конечно, многие люди приезжают в Австралию как беглецы от войны и преследований. Тем не менее, мультикультурализм в Австралии, по сути, описывает ситуацию, когда прибывшие сюда люди могут сохранять чувство другой национальной идентичности, но признавать приоритет своей новой национальной идентичности как австралийцев; и, получив разрешение остаться, также признавать свой недавно присвоенный статус граждан австралийского государства.

Этот австралийский опыт мультикультурализма, при котором мигранты различного происхождения вносят свой вклад в австралийское общество, сильно отличается от проблем, с которыми сталкиваются люди, живущие с опытом мультикультурализма перемещения.

Например, одно из положений Трианонского договора 1920 года, который официально завершил войну союзных держав с Венгрией, изменило границы этой страны, передав регион Трансильвания в состав Румынии.

Для венгров, которые продолжают жить в Трансильвании столетие спустя, чувство венгерской национальности гораздо более значимо для их идентичности, чем их юридический статус граждан Румынии.

Культурная напряженность сохраняется в связи с использованием венгерского языка, преподаванием венгерской истории в школах и даже сосуществованием различных форм католического христианства.

Пока мир наблюдает за разворачивающимися ужасами в Украине, далеко не ясно, чем закончится вторжение России в эту независимую суверенную страну. Некоторые беженцы, спасаясь от войны, могут вернуться в то место, что осталось от их прежнего дома; другие переедут на постоянное место жительства в новые страны, включая, возможно, Австралию, чтобы строить жизнь в незнакомом обществе.

Их опыт мультикультурализма в процессе восстановления своей жизни будет во многом зависеть от того, где и в каких общинах они поселятся.

Но как бы ни перекраивались границы после прекращения боевых действий, немыслимо, чтобы украинцы или русские, живущие в том или ином регионе, когда-либо утратили свое сильное чувство национальной идентичности.

Действительно, сохранение сильного чувства национального и культурного наследия является важным компонентом успешной жизни в условиях мультикультурализма перемещения.

Это наследие часто передается через очень локализованные институты семьи, школы и общественные ассоциации, таких как церковная община. Но оно также зависит от способности членов перемещенного сообщества успешно жить в условиях высокой степени неопределенности.

Жизнь с неопределенностью в контексте перемещения означает, в свою очередь, приобретение гражданских навыков для принятия правовых и социальных ограничений — таких, как свобода вероисповедания или свобода использования языка — которые могут быть связаны с проживанием в качестве граждан другого государства. Но также необходимо понимать, что одно из последствий этого — научиться жить с нерешенными культурными, социальными и политическими различиями.

В ситуациях перемещения, когда национальная идентичность и идентичность как гражданина не всегда совпадают, ощущение неопределенности временами будет острым, а необходимость приобретения необходимых навыков, чтобы жить с этим, будет еще более актуальной.

Травмы войны только усугубят бремя, которое придется нести беженцам, покидающим Украину.

По материалам The Epoch Times USA