Роман 'Путешествие на Запад'. Глава 45

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ,

 

повествующая о том, как в храме даосских божеств Сунь У-кун оставил о себе память, и как Царь обезьян проявил волшебную силу в государстве Чэчиго

 

 

В тот момент, на котором мы прервали наш рассказ, Великий Мудрец левой рукой ущипнул Ша-сэна, а правой — Чжу Ба-цзе, и те сразу поняли, что он хотел сказать им. Они замерли на месте и, опустив голову, сидели неподвижно, словно сделанные из глины позолоченные статуи. А даосы тем временем, светя перед собой фонарями, осматривали все кругом.

— Здесь, конечно, были злоумышленники, — сказал бессмертный Сила тигра, — иначе кто бы мог съесть все, что было предназначено для жертвоприношения.

— Это сделали, конечно, люди, — поддержал его Сила оленя. — Смотри, они снимали кожицу с фруктов и выплевывали косточки. Но, странно, куда же они делись?

— Я думаю, что вы ошибаетесь, — сказал тут Сила барана. — Это наши мольбы и чтение священных книг тронули богов, и они снизошли до того, что спустились к нам и сами приняли жертвы. Мне кажется, что боги еще не вернулись к себе и летают на журавлях где-то здесь, поблизости. Надо воспользоваться этим счастливым случаем и попросить у них эликсир жизни: мы преподнесем его нашему императору, и он обретет долголетие. А нам это зачтется как заслуга.

— Совершенно верно, — сказал Сила тигра, и тотчас же приказал своим ученикам играть и петь псалмы. — Принесите священные одеяния, — распорядился он, — я исполню священный танец и вознесу моления Полярной звезде.

Между тем остальные монахи расположились двумя стройными рядами и под звуки гонга хором запели псалом из свя щенной книги Хуантанцзин. А бессмертный Сила тигра облачился в монашеское одеяние и, держа в руках нефритовую дощечку, выступил вперед и, вздымая пыль, закружился в танце. Затем, склонившись до земли, он начал перед алтарем молиться:

— Ну вот, дождались, — замирая от страха шепнул Чжу Ба-цзе Сунь У-куну. — Что будем делать теперь?

Тут Сунь У-кун снова ущипнул его и громким голосом обратился к монахам:

— Дети мои! Остановитесь! Мы прибыли сюда прямо с Персикового пира и никакого эликсира у нас с собой нет. Вам придется подождать до следующего раза.

Услышав голос богов, даосы затрепетали от священного страха.

— Отец наш! — воскликнули они. — Сейчас, когда вы осчастливили нас своим посещением, мы не можем не воспользоваться этим и молим вас дать нам эликсир бессмертия.

Тогда Сила тигра снова выступил вперед и, склонившись перед алтарем, произнес:


Ша-сэн дернул Сунь У-куна за руку и прошептал:

— А дело, брат, принимает серьезный оборот; они настойчиво обращаются к нам с молитвой.

— Что ж, придется дать им что-нибудь, — сказал Сунь У-кун.

— Что же мы им дадим? — тихонько сказал Чжу Ба-цзе.

— Сейчас увидите, — отвечал Сунь У-кун. — Если у меня что-нибудь получится, делайте то же самое.

Как только музыка умолкла, Сунь У-кун обратился к даосам:

— Дети мои! — сказал он. — Не надо больше молиться. Если я не пожалую вам эликсира бессмертия, род мой может Ди-цзан-ван, отшельник У-чао и дух — хранитель буддизма Цзя-лань прекратиться. Тем более что сделать это для меня не составляет никакого труда.

Услышав это, монахи склонились перед алтарем и, отбивая земные поклоны, молвили:

— Умоляем тебя, отец всевышний, внять смиренным мольбам учеников твоих и оказать нам свою милость. Мы будем ревностно распространять нашу веру и попросим государя, чтобы он сделал всех искренними почитателями нашего учения — даосизма.

— Ну что же, — сказал Сунь У-кун, — принесите сосуды.

Даосы склонили голову в знак благодарности. Сила тигра, желая, чтобы ему досталось больше, чем другим, принес огромный глиняный чан и поставил его перед алтарем. Сила оленя принес глиняный таз и поставил его на жертвенный стол, а Сила барана вынул из стоявшей тут же вазы цветы и поставил ее посредине.

— А теперь все выйдите из храма и закройте за собой дверь: никто не должен нарушать небесного таинства, — сказал Сунь У-кун.

Даосы, низко кланяясь, выполнили приказ Сунь У-куна. Тогда Великий Мудрец встал, откинул полу халата и наполнил вонючей мочой вазу для цветов. Увидев это, Чжу Ба-цзе пришел в неописуемый восторг.

— Ну, брат, — сказал он, — я знаю тебя уже несколько лет, но такой великолепной штуки не ожидал от тебя. Я только что неплохо поел и, конечно, могу сделать то же самое.

С этими словами он приподнял полу своего халата и с таким шумом начал отливать в глиняный таз, что казалось, будто это шум знаменитого Люйлянского водопада. Их примеру последовал и Ша-сэн. После этого они поправили на себе одежды и снова уселись на свои места.

— Дети мои! — крикнул Сунь У-кун. — Входите!

Даосы вошли в храм, низко кланяясь за оказанную милость.

— Принесите чашку, — скомандовал старший даос, — я хочу отведать этой священной воды.

Однако сделав глоток, даос с удивлением почмокал губами.

— Ну, как на вкус, брат? — спросил его Сила оленя.

— Да я бы не сказал, что очень вкусно, — сердито отвечал старший даос. — Воняет какой-то дрянью.

— Дай я попробую, — сказал Сила барана. И, отпив глоток, воскликнул: — Ведь это похоже на мочу свиньи.

Сунь У-кун понял, что игра их раскрыта.

— Сейчас я сделаю одну штуку и надолго оставлю здесь о себе память, — сказал он.

— Эх вы, монахи, — громко обратился он к даосам. — Неужели вы настолько глупы, что поверили, будто ваши боги сошли на землю? Сейчас я открою вам тайну и скажу, кто мы. Мы — монахи и идем по высочайшему повелению из Китая на Запад. Ночь сегодня выдалась отличная, и вот мы от нечего делать решили навестить ваш храм, полакомиться здесь и повеселиться. А вы встретили нас с такими почестями, что мы не знали, как благодарить вас. То, что вы испробовали сейчас, конечно, не эликсир бессмертия, а наша собственная моча.

Услышав это, даосы пришли в ярость и, заперев двери, похватали вилы, метлы, кирпичи, камни, словом, все, что попалось под руку, и ринулись на своих обидчиков. В тот же миг Сунь У-кун сгреб левой рукой Ша-сэна, а правой — Чжу Ба-цзе, бросился вон из храма и на облаках в один момент перелетел в храм Чжиюаньсы. Не решаясь беспокоить Трипитаку, они потихоньку улеглись и заснули.

На следующее утро, когда пробила пятая стража и три четверти, при дворе начался прием. Во дворец собрались все сановники. Они выстроились двумя рядами: по одну сторону трона — гражданские, по другую — военные.


— Ученики мои, — сказал, проснувшись, Танский монах. — Проведите меня во дворец обменять наши проездные бумаги.

Сунь У-кун, Чжу Ба-цзе и Ша-сэн мигом вскочили, оделись и, подойдя к Трипитаке, обратились к нему с такими словами:

— Учитель, правитель этой страны — верный последователь даосского учения. Он всеми средствами способствует его распространению и преследует буддистов. Будьте осторожны в разговоре с ним, не то он, чего доброго, откажет нам в выдаче бумаг. Мы все вместе отправимся во дворец и будем охранять вас.

Трипитаку очень обрадовали слова его учеников, и он тот-час же облачился в парчовую рясу. Сунь У-кун взял бумаги, Чжу Ба-цзе он велел захватить чашку для подаяний, а Ша-сэну — буддийский монашеский посох. Вещи и коня они оставили на хранение сторожу храма. Придя к воротам дворца, наши путники почтительно приветствовали стражу, сообщили свои имена и попросили доложить о них. Начальник дворцовой охраны отправился с докладом к императору.

— Ко дворцу прибыли четыре буддийских монаха. Они сказали, что идут из империи Танов на Запад за священными книгами. Сюда они явились для того, чтобы обменять дорожные свидетельства, и сейчас ждут ваших приказаний.

— Видно, эти монахи ищут смерти и пришли сюда, чтобы лишиться собственной головы, — гневно молвил император. — Интересно, что делает полиция? Почему эти монахи до сих пор на свободе?

В этот момент вперед выступил главный наставник наследника.

— Разрешите доложить, — обратился он с поклоном к императору. — Танский монах прибыл из страны, которая называется Великим цветущим Серединным государством и находится на материке Наньшаньбучжоу. Он проделал огромный путь во много тысяч ли. На пути ему встречались злые духи, он подвергался многочисленным бедствиям и все же остался цел и невредим. Уже это одно доказывает, что Танский монах обладает чудодейственной силой. Иначе он бы не решился отправиться на Запад. Я думаю, что вы, ваше величество, учтете то, что этот монах прибыл из столь отдаленных мест, проявите милость и, проверив его бумаги, позволите ему следовать дальше.

Император сменил гнев на милость и приказал ввести Танского монаха в зал Золотых колокольчиков. Представ перед троном вместе со своими учениками, Трипитака вручил правителю свои дорожные свидетельства. Не успел правитель развернуть бумаги, как ему доложили о приходе трех государственных наставников. Тут государь поспешно отложил бумаги, сошел с трона и приказал приготовить для гостей три расшитых кресла. Когда гости вошли, правитель встретил их с поклонами. Оглянувшись, Трипитака и его ученики увидели трех бессмертных, которые шли с важным видом. За бессмертными следовали два послушника, у которых волосы были заплетены в две косички, как у детей, и торчали, словно рожки. Выстроившиеся двумя рядами сановники склонились, не смея поднять глаз на вошедших. Войдя в зал Золотых колокольчиков, бессмертные даже не подумали воздать почести государю.

— Я сегодня не звал вас, — молвил правитель. — Почему же вы удостоили меня своим посещением?

— Мы пришли доложить вам об одном происшествии, — отвечали даосы и спросили, указывая на Трипитаку и его учеников, — из какой страны прибыли эти монахи?

— Они прибыли из Китая, из империи великих Танов и идут в Индию за священными книгами, — отвечал правитель. — Сюда они пришли, чтобы обменять свои дорожные свидетельства.

— Мы думали, что монахи сбежали, а они, оказывается, еще здесь! — воскликнули даосы и от радости даже захлопали в ладоши.

— Чему это вы радуетесь? — изумился император. — Они только что явились сюда и как только мне доложили об этих монахах, я тут же хотел отправить их к вам, но главный наставник моего сына сказал, что необходимо учесть, какой огромный путь они проделали, и, кроме того, посоветовал не портить отношения с Китаем. Поэтому я и решил пригласить их сюда и проверить у них бумаги. Но как понимать ваши слова? Может быть, они проявили чем-нибудь неуважение к вам или прови- нились перед вами?

— Вы и представить себе не можете, что они натворили, — отвечали даосы. — Эти буддисты появились в нашем городе вчера. За восточными воротами они убили двух наших учеников, отпустили на свободу пятьсот буддийских монахов и разбили вдребезги все тачки. Но это еще не все. Ночью они пробрались в наш храм, разломали статуи наших богов и поели все, что было предназначено для жертвоприношений Мы подумали, что боги удостоили нас своим посещением и решили попросить у них священной воды и эликсир жизни, чтобы преподнести вам, ваше величество, и на многие годы продлить вашу жизнь. А они одурачили нас и вместо священного нектара дали нам свою вонючую мочу. Мы хотели схватить их, но им удалось сбежать. А теперь они, оказывается, здесь. Недаром говорят, что: «У врага дорога узка».

Выслушав их, правитель пришел в ярость и приказал тот-час же казнить Трипитаку вместе с его учениками. Но в этот момент Великий Мудрец почтительно сложил ладони рук и громко воскликнул:

— Не извольте гневаться, ваше величество, и выслушайте нас! — Вы оскорбили моих государственных наставников, — сказал государь. — А теперь еще хотите обвинить их в том, что они говорят неправду.

— А где у них доказательства того, что мы действительно убили их учеников? — спросил Сунь У-кун. — Допустим даже, что мы виноваты, в таком случае вы должны были задержать только двоих из нас и таким образом отомстить за жизнь убитых даосов. А двоих вам следовало освободить, чтобы они могли продолжать путь за священными книгами. Кроме того, нас обвиняют в том, что мы разбили тачки и отпустили на свободу буддийских монахов. Но опять-таки, где у них доказательство того, что это сделали мы, и, кроме того, вряд ли такое преступление заслуживает смертной казни. Во всяком случае за это можно было бы наказать только одного из нас. Что же касается того, что мы разломали изображения богов и учинили у них в храме буйство, так это просто выдумано для того, чтобы погубить нас.

— То есть как это выдумано? — спросил правитель.

— А очень просто, мы пришли издалека, — сказал Сунь У-кун, — и совершенно не знаем расположения вашего города. Как же мы могли ночью найти их храм и узнать, что там происходит? Предположим, что мы там помочились, почему же они не задержали нас сразу, а решили явиться сюда и пожаловаться на нас? Вам, ваше величество, должно быть известно, что часто людей несправедливо и ложно обвиняют. Как можно приписывать нам подобные преступления? Покорнейше прошу вас расследовать это дело.

Император, не отличавшийся особой ясностью ума, выслушав Сунь У-куна, пришел в полное замешательство. И вот, когда он раздумывал, как ему поступить, появился евнух и доложил, что ко дворцу прибыли деревенские старшины и просят принять их.

— Что им нужно? — спросил правитель и приказал ввести старшин.

В зал вошли человек сорок деревенских старшин, которые, подойдя к трону, земно склонились.

— Ваше величество! За всю весну не выпало ни одного дождя. Как бы летом не было засухи. Умоляем вас обратиться с просьбой к наставникам: пусть совершат моление о дожде и спасут народ от голода.

— Спокойно возвращайтесь домой, — сказал император, — дождь будет.

Кланяясь и благодаря за оказанную милость, старшины удалились из зала.

— Вот что, монахи, — сказал тогда император, обращаясь к Трипитаке и его ученикам. — Вы, видимо, хотите знать, почему я почитаю даосскую религию и преследую буддизм? Я расскажу вам. Несколько лет тому назад нашу страну постигла засуха, и все моления, совершаемые буддийскими монахами, оказались тщетными. Однако, на наше счастье, с неба к нам спустились бессмертные, которые спасли нас от голодной смерти. Вы оскорбили наших наставников и, хотя вы проделали огромный путь, вас следовало бы сурово покарать за это. Однако я хочу сделать вам снисхождение и разрешаю одновременно с нашими бессмертными совершить моление о дожде. Если вам удастся вызвать дождь и помочь людям, я прощу вам ваши прегрешения, выдам дорожные свидетельства и разрешу продолжать путь на Запад. Если же ничего у вас не выйдет, вас публично казнят.

— Ну, в молениях мы кое-что смыслим, — сказал смеясь Сунь У-кун.

После этого правитель велел приготовить место для моления.

 

 

Придворные сразу же бросились выполнять приказ, и вскоре Трипитака с учениками остался внизу, а даосы-наставники ушли вместе с правителем в верхние покои дворца. Когда все было готово, один из чиновников попросил даосов подняться на алтарь и начать моления. Тогда бессмертный Сила тигра, почтительно склонившись перед правителем, сошел вниз. Но тут вперед выступил Сунь У-кун и преградил ему дорогу.

— Вы куда, учитель? — спросил он.

— Хочу подняться на алтарь и совершить моление о дожде, — сказал даос.

— Это не совсем учтиво, — отвечал ему Сунь У-кун. — Вам следовало бы уступить место гостю, прибывшему издалека. А впрочем, это не важно. Ведь недаром говорится, что «Могучий дракон не давит змею на краю своих владений». Вы можете начинать. Но перед этим вы должны сказать правителю несколько слов.

— Что же именно должен я сказать? — спросил бессмертный.

— Мы вместе с вами поднимемся на алтарь и будем молить небо о ниспослании дождя, — сказал Сунь У-кун. — А как же можно будет узнать, чья молитва помогла?

— Этот монах, пожалуй, прав, — заметил правитель.

«Ты еще не знаешь, сколько раз этот монах бывает прав, — с усмешкой подумал Ша-сэн. — Он еще не успел себя показать!»

— Ничего я не стану говорить, — сказал даос. — Наш правитель и так знает, что я буду делать.

— Правитель, может быть, и знает, — возразил Сунь У-кун. — Но я прибыл издалека и с вами никогда еще не встречался. Может выйти путаница, а это уже совсем скверно. Поэтому я и хочу, чтобы вы рассказали мне, каким образом будете совершать моление.

— Ну ладно, — согласился даос. — Я поднимусь на алтарь и буду произносить заклинания, подавая знаки приказной дощечкой. После первого заклинания поднимется ветер. После второго — появятся облака. После третьего — сверкнет молния и ударит гром. После четвертого — польет дождь и, наконец, после пятого дождь прекратится.

— Вот и чудесно! — воскликнул Сунь У-кун. — Никогда еще мне не приходилось видеть ничего подобного. Прошу вас, начинайте.

Бессмертный, широко шагая, пошел вперед, а Трипитака с учениками последовал за ним. Алтарь представлял собой помост, высотой более трех чжанов. По обеим сторонам его были расставлены знамена двадцати восьми созвездий. На помосте стоял стол, а на столе — курильница с фимиамом, из которой клубился дым. По краям стола стояли два подсвечника, в которых ярко горели свечи. От ветра пламя их колебалось. К курильнице была прислонена золотая дощечка с выгравированными на ней именами Богов грома. На полу, возле стола, стояли пять больших чанов, наполненных чистой водой, на поверхности плавали веточки ивы. К каждой веточке была прикреплена металлическая дощечка с заклинанием и с именами подчиненных Бога грома. По обеим сторонам алтаря стояло по пяти столбов, на каждом из которых были написаны имена пяти посланцев того же Бога грома. Около каждого столба стояло по два даоса: держа в руках железные молоты, они ударяли в столбы. За алтарем находилось много даосов, которые писали обращения. В центре стояла сделанная из бумаги курильница, а также изображения гонцов для доставки заклинаний и местных богов — хранителей веры.

Бессмертный бесцеремонно прошел к алтарю первым и остановился. Даос-послушник подал ему меч и несколько листов желтой бумаги, где были написаны заклинания. Держа в руках меч, даос произнес заклинание и сжег над свечой один лист. Находившиеся внизу даосы взяли изображение божества, сделанное из бумаги, и еще письмо и также сожгли все это. В это время вверху раздался резкий звук: это зазвенела металлическая дощечка, и в тот же миг налетел порыв ветра.

— Плохо Дело, — пробормотал Чжу Ба-цзе. — Этот даос, видимо, обладает большой силой. Стоило ему ударить своей дощечкой, как тотчас же поднялся ветер.

— Тише, брат, — сказал Сунь У-кун. — Хватит разговаривать, охраняй лучше учителя. Остальное я сам сделаю.

С этими словами наш Великий Мудрец выдернул у себя волосок и, дунув на него, сказал: «Изменись!» В тот же миг волосок превратился в точную копию Сунь У-куна и стал рядом с Танским монахом. А настоящий Сунь У-кун поднялся в воздух и крикнул:

— Кому здесь подвластны ветры?

В тот же миг перед ним появились Богиня ветров и Сунь Эр-лан — Бог ветра. Богиня крепко сжимала в руках мешок, а Сунь Эр-лан в это время завязывал его. Оба они приветствовали Сунь У-куна поклонами.

— Я сопровождаю Танского монаха, который идет в Индию за священными книгами, — сказал им Сунь У-кун. — И вот, когда мы проходили через государство Чэчиго, мне пришлось состязаться с поселившимся там волшебником, что-бы узнать, кто из нас способен вызвать дождь. Почему же вы помогаете не мне, а этому даосу? На первый раз я вас прощаю. Но смотрите, если будет хоть малейший ветерок, который пошевелит хотя бы волос на бороде этого даоса, каждый из вас получит по двадцать ударов посохом.

— Да что вы, разве мы посмеем, — испуганно отвечала Богиня.

В тот же момент ветер прекратился. Тут Чжу Ба-цзе не выдержал и заорал:

— Пусть этот даос уходит! Его дощечка издала звон, а ветра нет. Уступите теперь место нам.

Тогда даос схватил другую табличку, сжег листки с заклинаниями и ударил по алтарю. От земли поднялся туман, и все небо покрылось тучами. Но Сунь У-кун крикнул:

— Кому здесь подвластны облака?

И перед ним сразу же предстали отрок и юноша. Оба они почтительно приветствовали Сунь У-куна. Сунь У-кун объяснил им, в чем дело, и они тотчас же убрали облака и туман, небо стало ясным, и засияло солнце.

— Этот даос только и знает, что морочит голову правителю и дурачит простой народ, — смеясь, сказал Чжу Ба-цзе, — в действительности же он ни на что не способен. Два раза он ударил своей табличкой, а на небе не появилось никаких облаков!

Даос растерялся. Опершись на свой меч и распустив волосы, он произнес заклинание, сжег бумагу и снова ударил своей табличкой. В этот момент со стороны Южных ворот неба в воздухе появился Дэн Тянь-цзюнь в сопровождении Бога грома и Богини молнии, которые почтительно приветствовали Сунь У-куна. В третий раз сообщив о том, что с ним произошло, Сунь У-кун спросил:

— Зачем вы пришли сюда и чью волю выполняете?

— Заклинания этого даоса обладают волшебной силой, — сказал тогда Бог грома. — Нефритовый император, услышав их, приказал нам отправиться во дворец к Верховному повелителю грома. Мы должны выполнить его приказ и послать на землю гром, молнию и дождь.

— Но я прошу вас немного обождать и сделать это, когда я вам скажу.

Они согласились.

Между тем даос пришел в полное замешательство. Он стал еще более старательно возжигать фимиам, сжигал заклинания, возносил молитвы, бил в металлические таблички. В этот момент на небе появились цари — драконы четырех морей.

— Ао-гуан! — крикнул Сунь У-кун, преграждая им дорогу, — вы куда направились?

Все четыре царя приветствовали Сунь У-куна. И в четвертый раз пришлось Великому Мудрецу рассказать обо всем, что произошло.

— В свое время я доставил вам немало хлопот, однако мой долг еще не выполнен. Надеюсь, что и на этот раз вы не откажете мне в помощи.

— Я с готовностью выполню все, что вы от меня потребуете, — отвечал Царь драконов.

— Благодаря вашему сыну, который обуздал злого волшебника, мне удалось спасти нашего учителя, — сказал тогда Сунь У-кун, рассыпаясь в благодарностях перед Ао-шунем.

— Этот волшебник и сейчас сидит под замком и не смеет больше бесчинствовать, — отвечал Ао-гуан. — Только мы не знаем, как с ним поступить, и ждем вашего повеления.

— Делайте с ним что хотите, — отвечал Сунь У-кун — А сейчас вы должны помочь мне. Даос уже ударил в четвертую табличку, и наступает моя очередь приниматься за дело. Ни сжигать заклинаний, ни бить в табличку я не умею. Вся надежда на вас.

— Вам стоит только приказать, Великий Мудрец, — сказал тут Бог грома, — никто не осмелится нарушить ваших приказаний. Однако вы должны подавать нам сигналы, иначе гром, молния и дождь — все смешается, и ваши старания окажутся напрасными.

— Я буду подавать сигналы своим посохом, — отвечал Сунь У-кун.

— О! — в ужасе воскликнул Бог грома. — Нам не вынести ударов вашего посоха.

— А я вовсе не собираюсь бить вас, — успокоил его Сунь У-кун. — Вы будете только следить за моим посохом. Когда я подниму его в первый раз, вы пошлете ветер.

— Слушаемся, — беспрекословно согласились Богиня ветров и Сунь Эр-лан.

— Когда подниму во второй раз, посылайте облака, — продолжал Сунь У-кун.

— Мы выполним все в точности, — отвечали отрок Облаков и юноша Туманов.

— После третьего раза вы должны послать гром и молнию.

— Все будет в точности выполнено, — отвечали Бог грома и Богиня молний.

— После четвертого взмаха посохом должен пойти дождь.

— Слушаемся, — сказали цари драконов.

— И, наконец, после того как я пятый раз взмахну посохом, дождь и ветер должны прекратиться, а небо — стать чистым и ясным. Только смотрите не перепутайте, — предостерег их Сунь У-кун, перед тем как уйти.

Наконец он опустился вниз и, встряхнувшись, вернул волосок на прежнее место. Никто, конечно, не заметил того, что проделал Сунь У-кун.

— Ну что ж, учитель, — громко сказал Великий Мудрец, — придется вам уступить свое место. Вы уже четырежды ударяли в табличку, и все напрасно: ни ветра, ни облаков, ни грома, ни дождя — ничего нет. Теперь моя очередь.

Даос понял, что оставаться ему на алтаре больше незачем, и уступил свое место. Сердито сжав губы, он поднялся наверх, туда, где сидел император.

«Надо пойти за ним и послушать, что он будет говорить», — подумал Сунь У-кун.

— Я внимательно следил за тем, что вы делали, — сказал государь. — Вы четырежды ударили в металлическую дощечку, почему же не было ни грома, ни дождя? — спросил он.

— Драконы дождя сегодня ушли куда-то, — отвечал даос.

— Ваше величество! — крикнул Сунь У-кун. — Не верьте ему! Драконы дождя у себя дома. Просто ваш наставник не обладает достаточной силой. Вот вы увидите, как я, буддийский монах, сейчас вызову их.

— Хорошо, — сказал правитель. — Поднимитесь на алтарь. Я буду ждать появления дождя.

Сунь У-кун повернулся и пошел к алтарю. Проходя мимо Трипитаки, он взял его за руку и сказал:

— Учитель, пойдемте со мной.

— Но, ученик мой, — отвечал Трипитака, — я не умею вызывать дождь.

— Он погубит вас, учитель, — вмешался тут Чжу Ба-цзе. — Если не будет дождя, вас сожгут на костре.

— Не беда, что вы не знаете, как вызывать дождь, — сказал Сунь У-кун. — Важно то, что вы умеете читать священные книги, а остальное сделаю я сам.

Выслушав это, Трипитака взошел на алтарь, уселся на возвышении и, сосредоточившись, стал молча читать сутру Праджна парамита. Но не успел он начать, как неожиданно к ним приблизился сановник.

— Эй вы, монахи, почему вы не ударяете в таблички и не сжигаете заклинаний? — спросил он.

— А зачем? — громко отвечал Сунь У-кун. — Мы делаем все неспеша, спокойно.

Получив такой ответ, сановник вернулся на свое место.

Как только Трипитака закончил чтение псалма, Сунь У-кун вынул из уха свой посох и помахал им против ветра. Посох увеличился до двух чжанов в длину и стал толщиной с чашку. Затем Сунь У-кун поднял посох. Богиня ветров поспешно сняла с плеча свой мешок, а Сунь Эр-лан поспешил развязать его. В тот же миг на город обрушился ураган. Ветер срывал черепицу с крыш, в воздухе кружились кирпичи, песок и земля. Это был поистине страшный ураган. Вот послушайте сами:


Ветер все крепчал. Тогда Сунь У-кун снова проявил волшебную силу и второй раз поднял свой посох. И вы взгляните только:


И вот, когда все вокруг окутал мрак и тучи заволокли небо, Сунь У-кун снова поднял свой посох. И, о ужас!


Гром грохотал со страшной силой, непрерывно сверкала молния: земля, казалось, вот-вот расколется. Насмерть перепуганные жители города стали у себя в доме возжигать фимиам и жечь жертвенную бумагу.

— Милостивый Бог грома! — громко воскликнул Сунь У-кун. — Покарай смертью жадных и корыстолюбивых чиновников, а также строптивых и непочтительных детей в назидание другим.

Грохот усилился. Тогда Сунь У-кун снова поднял свой посох.


Этот страшный ливень начался утром и лил до полудня. Весь город вместе с его окрестностями был затоплен.

— Хватит, хватит! — заволновался император. — От такого количества воды могут погибнуть все посевы.

Находившийся внизу чиновник, приставленный специально для связи, услышав это, ринулся к алтарю и крикнул:

— Святой монах, останови дождь!

Тогда Сунь У-кун в пятый раз поднял свой посох, и в то же мгновение гром прекратился, ветер стих, тучи рассеялись и небо стало чистым. Правитель был очень доволен.

— Чудо, а не монах! — раздавались восторженные возгласы придворных сановников. — Недаром говорится, что и среди самых сильных, всегда найдется сильнейший. Наш наставник умел вызывать дождь, но не мог сделать так, чтобы небо быстро прояснилось. После ливня, который он вызывал, некоторое время еще продолжал моросить мелкий дождь. Сейчас же благодаря одному взмаху посоха ярко засияло солнце и на небе не осталось ни облачка.

Правитель приказал позвать Трипитаку и его учеников во дворец и выдать им дорожные свидетельства. Но в тот момент, когда он хотел скрепить их печатью, вперед выступили даосы и обратились к императору с такими словами:

— Простите, ваше величество, но дождь, который только что прошел, все же был вызван нами, и этот монах здесь ни при чем.

— Ведь вы сами только что говорили, что драконов дождя нет дома, — сказал император. — Однако стоило этому монаху подойти к алтарю и совершить моления, как тотчас же пошел дождь. Не понимаю, как вы можете отрицать его заслуги.

— Взойдя на алтарь, я сделал все, что полагается: написал заклинания, затем сжег их и стал бить в металлические дощечки. Ни один дракон не осмелился бы не явиться на мой зов, — сказал бессмертный Сила тигра. — Очевидно, возникли какие-то препятствия. Возможно, духи, ведающие ветром, облаками, громом, молнией и дождем, куда-нибудь отправились. Но как только до них дошел мой приказ, они поспешили выполнить его. Однако в этот момент я сошел с алтаря и мое место занял этот монах. Таким образом дождь начался все же благодаря моему молению, а этому монаху просто повезло, и тут не может быть и речи о каких-то его заслугах.

Эти слова привели императора в полное замешательство.

В этот момент вперед выступил Сунь У-кун и, почтительно сложив ладони рук, молвил:

— Ваше величество! В тех магических действиях, которые были совершены здесь, при вас, нет ничего особенного и спорить о них не приходится. Сейчас неподалеку отсюда, в небе, находятся четыре царя драконов. Я их еще не отпустил, а сами они удалиться не смеют. Так вот, если ваш советник сумеет заставить этих драконов появиться здесь, я готов признать, что заслуга принадлежит ему.

Слова Сунь У-куна пришлись правителю по нраву.

— Я уже двадцать три года как царствую, но еще ни разу не видел живого дракона. Вы оба обладаете волшебной силой. Так вот, мне безразлично, кто из вас победит. Кто вызовет дракона — будет вознагражден, кто не сумеет сделать этого — понесет наказание.

Но разве даос обладал силой, при помощи которой можно вызывать драконов? Да если бы даже он мог сделать это, то Царь драконов в присутствии Великого Мудреца все равно не осмелился бы явиться на его зов.

— Ничего у меня не получается, — признался даос. — Вызывай ты.

— Ао-гуан, ты где? — громко крикнул Сунь У-кун, подняв голову. — Явись вместе со своими братьями.

Услышав этот зов, драконы тотчас же приняли свой облик и, прорезая тучи, ринулись в зал Золотых колокольчиков. И что это была за картина!


Глядя на драконов, император тотчас же начал возжигать благовония, а стоявшие у трона министры и сановники стали с благоговением кланяться.

— Я доставил вам много хлопот своей просьбой спуститься с небес и сейчас не смею вас больше задерживать, — мол вил император. — Я выберу счастливый день для того, чтобы совершить жертвоприношение и отблагодарить вас.

— Уважаемые духи, теперь вы можете удалиться, — произнес Сунь У-кун. — Император совершит жертвоприношение, чтобы отблагодарить вас.

После этого драконы вернулись каждый в свое море, а духи вознеслись на небо.


А теперь, если вы хотите узнать, как были изгнаны бессмертные даосы, прочитайте следующую главу.